4.5

В течение последнего полугода я предпринимала 7 попыток прочитать этот роман. Прочитывала то десять страниц, то пару глав. И вроде было довольно интересно, но не цепляло, не хотелось возвращаться к книге. И, о чудо, взяв в очередной раз роман в руки, начав читать самого начала, я смогла прочитать его за 3 дня. Это при том, что я обычно книги на белорусском языке читаю очень медленно.
Почему я в принципе захотела читать этот роман? У нас в домашней библиотеке осталось довольно большое советское наследие: подписные издания, "макулатурные" книги. В числе этих книг есть шесть томов творчества Шамякина. "Глыбокая плынь" (Глубокое течение) - один из первых романов автора. Логично начать знакомство именно с этой книги, решила я.
Роман неоднозначный: довольно "сырой", но в то же время глубоко идейный. Герои в основном "картонные", но образы тем не менее интересные. Так или иначе центральным персонажем является молодая девушка Татьяна, а остальные герои - так или иначе окружающие её люди. Это и отец, Карп Маевский, и двоюродная сестра Люба, и брат Николай, и бывший одноклассник, а теперь партизан Женька Лубян, и односельчане и даже оккупировавшие деревню немцы. Роман построен в форме повествования от третьего лица, в центре внимания оказываются разные персонажи, так что нам не приходится следить 24 на 7 только за Татьяной. Нам предлагается следить скорее за деревней в целом и днём и ночью.
Герои, как я уже говорила раньше, "картонные" и шаблонные: немцы - строго плохие, советские граждане - хорошие. Сложным образом является, пожалуй, только Мацей (Матвей?), который, будучи односельчанином, сдавал людей немцам, при этом не был полицаем. Ему доверяли, а он предавал. Но, разумеется, идеологическому роману не по канону оставлять предателя безнаказанным.
В какие-то моменты книга кажется настолько идеологически отшлифованной, что становится неправдоподобной и даже сказочной. Но это только моментами. Сцены партизанских операций (подрывы составов, бой против немецких танков, взрыв в тылу врага), убийства мирных жителей немцами, предательства и суд по законам военного времени сказочными назвать язык не повернётся.
Больше всего мне запомнились две сцены. Первая - когда Алёна (врач) вынуждена в полевых условиях провести операцию: отпилить ноги своему любимому мужчине. У меня даже сейчас наворачиваются слёзы.И не потому, что я боюсь крови (хотя это тоже), а потому что помню, как описываются мысли и переживания Алёны, как она превозмогает себя, как уговаривает себя пойти на это. Вторая сцена - когда Андрей в образе фотографа Рэхнера должен был убить генерал-майора фон-Адлера. И сделал это, но ценой собственной жизни. А его жена Настя в это время рожала их сына.
Мне всегда тяжело читать белорусские романы о войне, особенно написанные в период сразу после войны. Да, в них много идеологии и порой образы гиперболизированы, но от книг веет такой болью, отчаянием, что это вгоняет в неуёмную тоску.