4.5 Призраки прошлого

Неаполь, осень. На первый взгляд, старик и мальчик одни в квартире, но если присмотреться, то можно заметить, как по углам колышутся призраки. Это тени прошлого и отсветы неясного будущего. Дедушка Даниэле, внук Марио. Семьдесят лет, четыре года. Книга о старости, книга о детстве. Как же тяжело читать, как же легко читать.
В книге было довольно много забавных моментов — столкновение Старости и Детства чаще всего бывает забавным, — однако постепенно атмосфера в неапольской квартире стала настолько мрачной, что теперь я, ни секунды не колеблясь, могу отнести «Шутку» к триллерам. Возможно, дело в том, что неявно и незаметно в ткань повествования проникло третье действующее «лицо» — Рассказ Генри Джеймса «Весёлый уголок», для которого Даниэле — знаменитый (некогда) художник — рисовал иллюстрации.
Между прочим, такой рассказ действительно существует, и если автор не переврал его содержание, то сюжет «Шутки» самым зловещим образом контактирует с сюжетом «Весёлого уголка». И там, и там главный герой в зрелом возрасте сталкивается с последствиями выбора, совершённого в прошлом, переоценивает свои детство, юность, молодость и невольно задаётся вопросом, а что было бы, если бы… Только для героя Джеймса этот вопрос превращается в призрака (это же Джеймс), а для героя Старноне — в мучительный кошмар наяву. Мучительным для Даниэле было то, что пересмотреть взгляды его заставил собственный внук, которому было всего 4 года — и который мог играючи нарисовать что-то ничуть не хуже дедушки. Меня же Марио откровенно пугал. Его шутка с дедушкой показала, что мальчик совершенно не отличает реальность от игры. Мне страшно представить, что где-то на свете могут существовать такие дети — нуждающиеся в любви, внимании и одобрении, совершенно нормальные дети, уверенные однако в том, что уже они — уже взрослые.
Тут в какой-то мере можно затронуть мою любимую тему — о том, что дети чувствуют себя всемогущими, пока впервые не столкнуться с разочарованием или неудачей. По себе скажу, что иногда такое чувство не проходит даже двадцать лет спустя. Но вот связано ли оно с особенностями восприятия мира сознанием четырёхлетнего ребёнка — об этом не могу судить, потому что у меня мало опыта общения с четырёхлетками. Тут бы пригодилось мнение детского психолога, но такового нет под рукой.
Марио считает, что он ничуть не хуже взрослых. Ну ещё бы, ведь он может всё, что могут взрослые. Или говорит, что может. У взрослого это можно было бы назвать неадекватной самооценкой, но у четырёхлетки другие проблемы (какие именно, лучше узнать из размышлений Даниэле; потому что, признаюсь, я их — размышлений этих — точно не помню, а перевирать не хотелось бы). А вот проблемы дедушки Марио назвать легко: он стар, память начинает его подводить, а предусмотрительность уже настолько непредусмотрительна, что дедушке пора обзавестись собственным взрослым, который бы за ним приглядывал. А лучше — за ними обоими.

Также «Шутка» будет интересна тем, кто увлекается рисованием в целом и иллюстративной графикой в частности. Повествование о профессии главного героя (в том числе и о его выборе профессии в юности) занимает внушительное количество страниц, и читать об этом не менее интересно, чем если бы я читала тривиальный (но хорошо написанный, конечно) остросюжетный триллер.
Но как раз из-за рисунков, точнее их отсутствия на страницах романа, где они были бы уместнее всего, и собрания оных в приложении под конец книги я не могу сказать, что книга хороша по всем статьям. Да, сюжет, атмосфера, тема, герои, эмоции от чтения — всё увлекательно, но структура необъяснимо странная, и я могу поставить книге только 9 баллов из 10. Почему иллюстрации собраны в отдельное приложение? Было сложно напечатать книгу с полосными иллюстрациями? И если так, то неужели в типографиях разучились фальцевать тетради со вставками? К тому же приложение содержит дневник Даниэле Малларико, в котором встречаются и уже известные из романа мысли, и мысли, там не упомянутые (честно говоря, более подходящие его возрасту, чем рассуждения из романа). Почему там, зачем тогда? Именно в дневнике намного явственнее проступает связь событий с сюжетом «Весёлого уголка». Роман заканчивается на отвлечённой, почти светлой ноте, но дневник-то — нет:

Не знаю, что за страх я испытываю сегодня утром: боюсь ли за мальчика или боюсь самого мальчика?

И самое главное. В приложении указаны годы жизни вымышленного господина Малларико — 1940–2016. Роман опубликован в 2016 году, и если взять за гипотезу, что автор не стал заморачиваться и выбрал временем действия тот же год, то выходит, что по задумке автора главный герой умер вскоре после того, как сделал последнюю запись в дневнике, — то есть вскоре после 21 ноября, так? Или же время действия романа относится к другому году, просто по задумке автора дедушка бросил дневник после внуковой шуточки и не возвращался к нему до самой смерти, написав вместо этого роман, который якобы и был опубликован посмертно? Загадки, загадки, сплошные загадки — и никаких подсказок, как интерпретировать имеющиеся в наличие косвенные ответы. Узнаваемый генриджеймсовский дух.