4 Два БДСМ-сапога - пара, или Он же Гога, он же Жора, он же куколд

В РЕЦЕНЗИИ ПРИСУТСТВУЮТ СПОЙЛЕРЫ!

Читая эту книгу, я ощущала себя эдаким первопроходцем, кем-то наподобие Фрейда, когда не существует еще наименований для человеческого поведения, и ты первый, кто может отследить, проанализировать нечто закономерное в нем и дать этому психологическое название, так сказать, "поставить диагноз". Признаюсь, мазохизм в ярком его проявлении - тема для меня еще не раскрытая, безусловно, черты его встречались мне в клиентах, но они не были настолько заполняющими своей деструктивностью всю личность, поэтому чистой доказанной профессиональной точки зрения я высказывать не буду, могу лишь поделиться своими размышлениями читателя, который "немного в теме" по этому поводу.

Господин Северин, являющийся главным героем, и, как я понимаю, по совместительству отображением автора, этого произведения Леопольда фон Захер-Мазоха - мужчина, получающий кайф от потери своего мужского начала. Лишь становясь в прямом смысле рабом он наконец может ощущать удовольствие от взаимоотношений с женщиной и ради этого готов превращать (если врожденных черт нет, то, конечно, не переделаешь под себя) партнера в садиста, упрашивая ее на коленях, чтобы та стала унижать, измываться и ни в грош не ставить. Вот только одно забывает больной мозг мазохиста учесть - "уважение бывает только к силе", и любовь пропадает, когда уважения нет. Извращенно пытаясь насладиться, будь готов к потере того, что могло зародиться, когда еще не знали о твоих перверсивных наклонностях. Тем более при условии, что дама твоего сердца - сама склонна к склонению перед партнером, желает этого всем сердцем и жаждет прогнуться под его силой, а не тяготеет, как ты этого хочешь, к тому, чтобы властвовать над тобой. Она сама желает стать "низшей", ты же тащишь ее на чужую ей позиции "верхнего". Венера склонна к сверх-гипер-слабости женщины, а Северин и сам бы не прочь таким являться...

Северин в своих попытках зажить (для этого и идут на риск, постоянно ищут источники стимуляции чувственности и пр.) вытащил из своей возлюбленной самые темные ее качества, превратился в раба Григория и угробил зарождающееся чувство - разве могло бы оно расцвести на такой ядовитой почве, разве простила бы себя Венера за нарушение табуированного. Конечно, нет...

Меня, как специалиста, очень удивило внезапное излечение героя произведения - то он полностью был погружен в получение удовольствия от издевательств, сам же провоцировал на это другого, то вдруг от одного перерастания из гипотетического в реальное события неожиданно исцелился и прекратил желать для достижения удовлетворения измывательств над собой. Фантастика да и только. То же сексуальное возбуждение, раскрывающее крылья при топтании личности Северина, вдруг взяло и прекратило зависеть от подобных действий - в смысле, как? Бейте, топчите - у меня сильнее встает, а нет, прекратите, уже и так поднимается? Хм... И это без работы психотерапевта, без анализа всего, что привело к таким паттернам поведения и возникновению именно таких реакций? Слабо верю. Поэтому как бы ни увлекательно было погружаться в мир психической патологии на протяжении всей книги - оценка оказалась не соответствующей книге в целом, а сниженной из-за странной развязки событий. Она действительно подпортила впечатление своей нереальностью или, что тоже может быть, особой исключительностью - как исключение из правил: Георгию на самом деле хватило единственного триггера, который подкрепился слабыми попытками, происходящими ранее, чтобы опротестовать свое пагубное желание и вновь вспомнить о том, что в нем есть мужчина.