5 Два скандала Музыкальные страсти

Тяжело читать, как человек, наделённый властью, оскорбляет и унижает 18-летнюю девушку. Будь он хоть трижды талантлив, нельзя позволять ему подобные выходки. В наше время ему бы запретили вообще работать с людьми. А где-нибудь на западе оскорблённая девушка потребовала бы огромную финансовую компенсацию за унижение, а затем лет через –дцать впаяла бы ему иск за харрасмент по типу Харви Вайнштейна и Пласидо Доминго.
В то же время, у девушки явные проблемы с закомплексованностью, точнее комплексом «жертвы». После всех оскорблений этого «гениального» дирижера она восхищается им - «Дух ее захватывало от восторга при виде этого человека». Стоило ему сделать ей комплимент по поводу её роскошных рыжих волос и - «после спектакля она ехала домой не одна. С ней ехал пьяный, хохочущий от счастья, раскисший он! Как она счастлива! Боже мой! Она ехала, чувствовала его объятия и не верила своему счастию. Ей казалось, что лжет судьба!» И кто после этого не подтвердит, что «любовь зла, полюбишь и козла».
Выводы Чехова обескураживают – «Эти женщины любят, как кошки. Моя героиня, сошедшись и начавши жить со своим пугалом, не отказалась от своих глупых привычек. Она по-прежнему, вместо того чтобы глядеть в ноты и на палочку, глядела на его галстух и лицо... На репетициях и во время спектакля она то и дело фальшивила и еще в большей степени, чем прежде. Зато же и бранил он ее! Прежде бранил он ее только на репетициях, теперь же мог это делать и дома, после спектакля, стоя перед ее постелью».
Показательно, что после первого же её промаха он выгнал её! Как и следовало ожидать по-хамски - «Вон отсюда! Сейчас же!... Прочь, мерзкая!» Не гениальный дирижёр, а редкая сволочь.
Второй скандал был уже возмездием этому самодуру от искусства. Через пять лет, когда молоденькая девушка превратилась в «изящную, грациозную, смелую в движениях», а дирижёр, сбившись от неожиданной встречи, «ошибся первый раз в жизни, и той ошибки, того скандала не простил он себе».
Конечно, читается рассказ как гипертрофированная история в музыкальном театре времён Чехова.
Фраза – «Когда оркестр играл увертюру, она стояла на сцене и глядела на него в маленькое отверстие в занавесе. В это отверстие актеры смеются над плешью первого ряда и по количеству видимых голов определяют величину сбора».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 116