4 Кое-что о писателях и не только

Внезапно могу сказать, что, ожидая относительно скучного чтения, с удивлением обнаружила, что мои ожидания не оправдались. Не то, чтобы совсем нет - Панаев, как ни крути (и он сам в этом сознается и над собой подшучивает даже) любит красивости, язык его сложен, читать его трудно. Но если втянуться, то обнаруживаешь много интересного.
Например, что выпускники престижных учебных заведений одинаковы, что в 19, что в 21 веке. И поведение их одинаково, и манеры отношения с учителями. Да и сами учебные системы не то, чтобы сильно изменились за два века.
Что "МАССОЛИТ" придуман вовсе не Булгаковым, и что Панаев и Скабичевский, которыми назвали себя Коровьев-Фагот и Бегемот в общем-то действительно логичны в этой среде: и в 20 веке, и в 19, и, надо думать, в 21 в "литераторы" вклинивались совершенно бесталанные люди, и говорили они громкие слова об искусстве и величии литературы за пиршественным столом и с обильными возлияниями, и что искусство для них бывало пустым звуком, вызывая недоумение на лицах восторженных юношей, уверенных, что литераторы должны говорить только о литературе и ни о чем больше.

Кроме того, я с удивлением обнаружила, что Пушкин, по воспоминаниям Панаева, был белокурым и не любил считаться литератором (в общем-то, понятно, почему), что Гоголь и Лермонтов вообще не отличались манерами, что идею докапываться до того, "что сказал автор" и приписывать ему свое мнение, придумал Белинский, который, кстати, судя по воспоминаниям, был явно нездоров не только физически, но и психически: нервические припадки, психозы, резкие перепады в настроении и совершеннейшая порой нелогичность суждений с диаметрально противоположными выводами с разницей в несколько дней. Что Белинского, как и Добролюбова (как позднее Есенина, например) постоянно пасли какие-то неизвестные, даже на их похоронах, что далеко не все писатели, которых мы привыкли воспринимать относительно совместно, вообще друг друга терпели, а некоторые, напротив, были хорошими друзьями... В общем, писатели в воспоминаниях Панаева становятся живыми людьми, обретают плоть и кровь, посещают обеды, творят всякие непотребства или, наоборот, клеймят позором тех, кто их творит, веселятся и развлекаются, или, наоборот, страдают и печалятся… В итоге, даже при наличии огромного количества как правило хронологических неточностей, воспоминания Панаева - это такой полноценный срез истории развития литературы с 30 по 60 годы 19 века, со всеми мелочами и подробностями - и то, что в учебнике истории выглядит, как набросок, тут предстает как трехмерная "волшебная картинка", которая встает, объемная и красивая, стоит только открыть книгу.

Сама книга состоит из четырех частей: две части литературных воспоминаний, которые Панаев не успел закончить, ибо умер, воспоминания о Белинском и небольшая статья на смерть Добролюбова. Кроме того текст снабжен предисловием некоего Ямпольского и комментариями. И если вторые позволяют разобраться, где были допущены неточности в воспоминаниях автором и восстановить хронологию, то первое - то бишь предисловие - рушит все впечатление.
Я привыкла читать предисловие после основного текста, дабы не составлять впечатление о тексте с чужих слов. И надо сказать, правильно я сделала. Потому как Панаев в книге - это восторженный молодой человек (относительно), ему лет 20-30, собственно, как и всем, кого он описывает (я имею в виду не Панаева, который вспоминает, а Панаева-писателя). Панаеву-писателю лет 40 или около того. Панаев-герой - восторженный молодой человек, только из учебного заведения, он начитался книжек и уверен, что те, кто их пишут - люди благородные и возвышенные, и потому очень разочаровывается, когда узнает, что автор самых романтических произведений самый что ни на есть обыватель. И поддается он тогда влиянию крикунов, которые на каждом шагу кликушествуют о роли искусства. В большинстве из них он разочаруется... Мы видим постепенное взросление Панаева, его разочарования, новые увлечения, видим литературных деятелей, его окружающих, видим человека, который был по-настоящему увлечен тем, чем жил.
Панаев предисловия - идейный, если не сказать партийный, политикан, революционер, жаждущий освободить крестьян, всем показать, какие они страдальцы, описать русский народ и бла-бла-бла (Привет вам, Герцен, Чернышевский, Добролюбов и Белинский...) И Ямпольский даже не замечает, как Панаев иронизирует над всем этим, над похвалами Белинского относительно "Описания русской женщины" в творчестве Панаева, над революционными идеями, от которых даже сам Белинский не раз отрекался, и которые по сути никуда не уходили, оставшись исключительно литературой, потому что, аки у Герцена, воплотившись из книги в жизнь, сделали ее невыносимой. В общем, предисловие в духе тех самых бурно-политических статей, где к месту и не к месту приписываются политические воззрения и заветы, так любимые зелеными еще Белинским и Панаевым - оно, разве что, еще раз подчеркнет, что нет ничего нового под солнцем... Забавно, да.

При этом, несмотря на то, что лично мне по описаниям Белинский и ряд других писателей НЕ понравились, Панаев таки описывает их с симпатией, любовью и признательностью за все, что они делали в его жизни. Тех, кто ему искренне противен, он почти не касается и не вспоминает. По этому можно судить и о самом Панаеве, как о человеке очень мягком и довольно участливом.

Рецензия моя получилась весьма сумбурной, но таки общий вывод таков: как здорово, что я прочитала эту книгу.