5

Мой любимый филолог М. Л. Гаспаров разделял научные подходы на два вида: критические и исследовательские. Исследователь скажет: «Радуга – это оптическое явление в атмосфере, имеющее вид разноцветной дуги на небесном своде». Критик скажет: «Радуга – это красиво» или, напротив: «Радуга – это попсово, желаю грозу с чёточными молниями». «Уроки изящной словесности» Петра Вайля и Александра Гениса ярко представляют критический подход. Мы просто решились поговорить о самых бурных и интимных событиях своей жизни - русских книгах – согласитесь, вступительная фраза звучит гордо. Соавторы поставили себе высокую планку: создать альтернативный учебник русской литературы, занимательный, непредсказуемый, поэтичный. Но всё же учебник.
Поймите правильно, я люблю эксперименты. В лабораторных условиях, читай, не над собой. Помню, в школе судорожно отплёвывалась от сцен допроса в «Разгроме» и «Молодой гвардии», параллельно зачитываясь набоковским переводом Alice in Wonderland. Прошли годы. Фадеева исключили из школьной программы, где почётное место заняла как раз-таки «Аня в Стране Чудес». Ученичков тошнит. Дщерь одной из наших коллег (с подачи мамы-умницы) в сочинении написала, что Wonderland - галлюцинации наркомана. Аня, прелестное созданье, чем-то удолбалась, дурак Кэрролл описал, а осёл Набоков перевёл. Ученичкам, бедненьким, навязывают, они, бедненькие, реагируют. Негативно.
А какая формальная разница между следующими утверждениями:
Лишь один образ Андрия резко обособлен в повести. Позорная его гибель, являющаяся необходимым нравственным возмездием за отступничество и измену общенародному делу… (С.И. Машинский, 1976 г.)
Вера в Россию, по Гоголю - это и есть вера в Бога... Янкель отвратителен автору именно не еврейством, а рационализмом, отрицающим стихийную - то есть единственно истинную - духовность. (Вайль и Генис, 2000 г.)
По смыслу цитаты противоположны, но каждая из них говорит не о Тарасе или Гоголе, а о времени создания статей. Раньше смысл козацких вытребенек приписывался радению за общенародное дело, теперь какой-то «стихийной духовности», ам сляв, над которой недурно и постебаться с позиции рационалиста-западника Янкеля. Учебничные, однозначные утверждения, только с позиций новой идеологии. Главное в поэзии Пушкина – вольность (ждёте уж рифмы «фривольность»? Дождётесь, тонкие эротические ножки уже топочут в прихожей). Главное в «Преступлении и наказании» - то, что Христос есть прообраз Раскольникова. С этими утверждениями даже не хочется спорить, соавторы так видят. Я так вижу – исчерпывающий пример критического подхода. И в какой-то момент начинает занимать уже не ход мыслей в эссе, а тот образ, которым пытаются зацепить, поддеть читателя. Отреагируй, лапушка! Хоть глазком, хоть правой ноженькой.
И ведь реагирую! Ага, Карамзин ответственен за чрезмерную целомудренность русской прозы. Интересно. Слишком силен был в Фонвизине Недоросль, чтобы он мог стать Стародумом. Неожиданно, хотя Фон Визен бы оскорбился. Но когда Крылова объявляют ни больше, ни меньше, как творцом нового Евангелия… Уважаемый редактор, может, лучше про реактор?
Впрочем, писаревщины у Вайля и Гениса нет… или почти нет. Александру Сергеевичу и Льву Николаевичу не делают а-та-та по попке. Влетает лишь тем, кого ругать можно и модно. Чернышевский... ну, с Чернышевским всё ясно, "Дар" уже написан. Некрасову попало за то, что он жалел мужика и лишил своих персонажей даже единственной свободы - свободы созидательного крестьянского труда. Первое утверждение спорно, второе абсурд а-ля Салтыков-Щедрин, сказка "Коняга". Коняга неуязвим потому, что он "настоящий труд" для себя нашел. Этот труд дает ему душевное равновесие, примиряет его и со своей личною совестью и с совестью масс, и наделяет его тою устойчивостью, которую даже века рабства не могли победить! Трудись, Коняга! упирайся! загребай! Вообще созидательный тяжёлый физический труд за спасибо Некрасов описывает куда как реалистично... А самого Щедрина как отщёлкали! Ему идут сокращённые издания; он обречен нести крест русских писателей -- принимать литературу чересчур всерьез. А лучшая глава "Истории одного города" - описание градоначальников. В ней, как в капсуле, заключен фантастический роман, который, будь он написан на таком же уровне, как этот перечень, мог бы на целый век опередить "Сто лет одиночества" Гарсиа Маркеса. Понятно, щедринская сатира может нравиться или не нравиться. Но предъявлять к ней требование опередить Маркеса, простите, дико. Всякому овощу своё время.

Я могу так ораторствовать часами, но время сказать о положительных сторонах "Родной речи". Соавторы ставили себе целью открыть возможность к прочтению того, что раньше всего-навсего изучали и, изучив, отбросили. У них получилось. Победа за Вайлем и Генисом, а я пошла сдувать пыль с Радищева и Гончарова. Книга, которая побуждает читать дальше, - это по определению нужная книга.
Спасибо Вам, Morra , за этот прекрасный опыт, а флэшмоб 2011 - это хорошо и славно.