4 «Слов модных полный лексикон?.. Уж не пародия ли он?»

На самом деле, при всем моем снобизме, задобрить меня оказалось не сложно. Поместите на обложку красивое название, от которого за несколько километров несёт символизмом, а за этой самой обложкой спрячьте дух прошлого века, семейное поместье и букет подробностей разной степени гадкости, – и я побегу в книжный сломя голову.
⠀
Чтение «Тринадцатой сказки» было похоже, скорее, на ожесточенную бойню. Причем, самую грязную и бесчестную. Миссис Сеттерфилд вооружилась пылкой страстью к готическим романам, а я – педантичным академическим подходом. Все время хотелось сдуть пыль устаревших литературных штампов и рассмотреть текст под ярким светом, вглядеться в саму его суть.
«Сказка» – это именно тот случай, когда с автором необходимо играть по его правилам. Однако, довольно сложно воспринимать этот роман как обособленный, в отрыве от всей мировой литературы, пока через каждую страницу приходится неуклюже спотыкаться о неуместные отсылки к Бронте и Диккенсу.
⠀
Безусловно, автор знает толк в литературе. Отпечаток филологического образования и нескольких лет преподавания французской литературы бросается в глаза с первых же страниц. Слог ее – витиеватый и в то же время лаконичный, повествование – стройное, проработанное в мельчайших деталях. У всякого писателя есть свои сильные и слабые стороны. Диана, подобно своей героине Виде Винтер, просто прекрасна в своем умении рассказывать истории. История Анджелфилда и его обитателей меня очаровала и пленила, не отпускала до самых последних строк. Но как велико было мое разочарование, когда, закрыв прочитанную книгу, я поняла, что за этим умело выстроенным повествовательным каркасом нет ровным счётом ничего. Я всегда была уверена в том, что красивая интригующая фабула должна содержать в себе какой-либо концепт, смысловой груз. В «Сказке» этого не оказалось. Я почувствовала себя Алисой, угодившей в кроличью нору. На протяжении всех четырехсот с лишним страниц я падала на дно норы, выхватывая взглядом проносящиеся мимо книжные полки, картины и банки, ожидая оказаться в Стране Чудес. Но к своему счастью или разочарованию я просто больно рухнула на холодную твердую почву. Двойного дна я не обнаружила.
Главная героиня, Маргарет Ли, которой Сеттерфилд доверила роль повествователя, – скорее застывшая статичная фигура, но не полноценный персонаж. Та все время твердит о своей умершей сестре и рассматривает все происходящее с ней через призму собственной драмы. Не знаю, намеренно ли Сеттерфилд лишила главную героиню такой личностной целостности, но ее докучливое нытье об исчезнувшей близняшке стало выматывать уже к середине романа. По правде говоря, центральным персонажем «Сказки» скорее является сам Анджелфилд. Не Чарли, не Изабелла и уж точно не полубезумные близняшки, а дом, – поместье Анджелфилд. Это место напоминает живой и отнюдь не самый здоровый организм. Это тело, кровоточащее, со зловонным запахом гноя и разложения, – такое же, какими в сущности являются все его обитатели. Но и это автор подаёт как данность. Мы не встретим в тексте теоретических суждений о природе безумства, проблеме воспитания и взросления. Сеттерфилд не подаёт голоса, а лишь пичкает читателя жуткими историями об инцесте, о безумных экспериментах гувернантки над близняшками, о жестоких проделках и шалостях самих близняшек.
⠀
«Тринадцатая сказка» – это просто сказка. Со вкусом написанная пародия на известные готические шедевры прошлого. Это не делает ее менее очаровательной и уж точно не лишает ее права оказаться на чьей-то книжной полке. В конце концов, если тексту удалось эмоционально воздействовать на читателя и влепить ему смачную пощечину, глупо сидеть с жалким покрасневшим лицом и пытаться выяснить, каковы были методы и мотивы удара.