5 Когда роман – как предчувствие

Роман Грэма Грина вызвал немалый резонанс, а само сочетание «тихий американец» во многом стало крылатым. Книга была написана автором под воздействием личных впечатлений, которые он получил, работая корреспондентом журнала «Нью Рипаблик» в Индокитае. Опираясь на реальные факты, Г. Грин рассказывает о действиях американцев в Юго-Восточной Азии. События романа разворачиваются в 1952 году в Сайгоне. В результате действий «тихого американца», оперативника ЦРУ, который работает под прикрытием, гибнет множество невинных жителей вьетнамской столицы…

Как утверждают сами американцы, война во Вьетнаме оставила в их памяти гораздо более драматичный след, нежели Вторая мировая. Драматический опыт Вьетнама породил обширную литературу. На страницах многочисленных статей, монографий и романов разворачивался напряжённый, порой ожесточённый спор не только о характере войны, но и перспективах самой Америки. Прологом к спору стал во многом провидческий роман Грэма Грина, опубликованный в 1956 году. Точно предсказав развитие американо-вьетнамских отношений, «Тихий американец» начертал основные конфликты и проблемы, которые впоследствии займут центральное место во всей литературе, посвящённой вьетнамской и не только тематике.

1950-ые годы стали для Вьетнама временем глобальных потрясений. Французский колониальный режим сдавал позицию за позицией, на горизонте маячила перспектива свободы, помощь из-за океана, обещание поддержки и дружбы. Вряд ли бы США смогли отказаться от такого лакомого куска. И хотя настоящее будущее легко было предугадать, никто попросту не хотел этого замечать. Миф о «третьей силе» стал зомбирующим фактором для многих таких вот «тихих американцев», вроде гримовского Пайла – всегда чистых и опрятных. (Он даже носит при себе справку об отличном анализе крови, дабы показать что он чист и безупречен). Люди вроде него привыкли действовать чужими руками, всегда оставаясь при этом в тени; наивны и даже не понимают, что стали орудием чьих-то рук, и, кажется, вовсе ничего не смыслят в геополитике.

«Что это – кровь?! Нужно почистить ботинки, и идти к посланнику. Нельзя ведь являться к нему в подобном виде!».

Что ему до изуродованных тел после теракта, плачущих женщин – главное собственных любовниц предупредить, дабы не появлялись в месте предстоящего взрыва.
В то время как французская авиация бомбит вьетнамские деревни, а в сердцах вьетконговцев горит жажда мести, в Сайгоне уже вовсю работают «тихие американцы», закладывающие основы господства США. Один из таких – Олден Пайл. Выходец из старинной бостонской семьи, выпускник Гарварда, напичканный их идеями о миссионерской роли страны в Азии, сотрудник экономической миссии США во Вьетнаме. Как характеризует его главный герой романа английский журналист Фаулер:

«Пайл был поглощён насущными проблемами демократии и ответственностью Запада а устройство мира… Он твёрдо решил делать добро, и не какому-то отдельному лицу, а целой стране, части света. Что ж, тут он был в своей стихии. У его ног лежала целая вселенная, в которой требовалось навести порядок».

Закованный по словам Фаулера «в непроницаемую броню благих намерений и невежества», Пайл приступает «творит добро». Агент ЦРУ по заданию свыше налаживает связи с генералом Тхе, готовым сражаться на два фронта – против французов и коммунистов. Пайл снабжает людей генерала взрывчаткой для терактов. А когда на улицах будут гибнуть неповинные жители Сайгона – упрямо твердит об ошибке, жертвах обмана генерала, и вовсе – происках врага.

Интересно развитие и любовной линии романа. С такой же невинно-бесцеремонной напористостью вторгается Пайл и в романтические отношения своего друга Фаулера и его любовницы Фуонг. Он старательно начинает отбивать её, несмотря ни на что, будто бы желая спасти красивую девушку и самому на ней жениться. Но перед этим – обязательно отправить её к родителям в США, дабы там Фуонг немного «цивилизировали». За внешним любовным треугольником на самом деле скрывается куда более обширный треугольник политический, а сама Фуонг представляется мне образом целой страны, что стоит на перепутье.

В отличие от Пайла, Фаулер давно уже ни во что не верит и воспринимает окружающее с критикой, благо журналистский и личный опыт слишком обширен. Пайл не курит и не пьёт, он гигиенически чист. Фаулер же уважает виски и опиум. Зато он – человек, а не бездушный робот, что постоянно кичится своей чистотой, а за душой – лишь пустота. Фаулер куда моральней своего респектабельного соперника, ведь ещё наделён способностью страдать и переживать. Финал, конечно, очевиден, хотя мы и знаем – за старыми французскими оккупантами уже очень скоро придут новые – американские. И почву для их появления заботливо подготовят стони таких вот безобидных и невинных на первый взгляд «тихих американцев».