4 В шаге от утки с яблоками

Когда читаешь книги Иоанны Хмелевской всегда такое ощущение, что автора не удержат и семеро. Чего только она не приплетет к основному сюжету, на какую теме не отвлечется...а главное, вся эта прилипчивая чехарда совершенно искренняя и явно житейская. Как можно жить и выживать между ипподромом, коллекционированием марок, стрельбой, вождением автомобиля, жутчайшим по накалу любопытством и постоянными стенаниями по поводу сохранения прически понять невозможно. Одно не вызывает ни капли сомнения - пани Иоанна из романов и есть наш автор, со всеми ее приключенчески-злоключенскими эскападами.

В этот раз все началось с "воспитательного" письма. Ошибочно вложенное в конверт горестное послание обличало, не называя имени, жутчайшую на свете бабу, просто ехидну во плоти, эгоистичнейшего представителя прекраснейшей половины человечества. Авторитарное непоименованное сносило все на своем пути, не признавала никаких отговорок и могло поднять с постели тяжелобольного в случае необходимости. Смутные подозрения сразу же всплыли в подсознании пани Иоанны, но не могли обрести окончательного образа. Разум туманил давно вожделенный каталог марок составленный с коллекции пана Фялковского из Болеславца, внезапно почившего и оставившего дело своей жизни сестре редкой скаредности и вредности. Болгарский блочек, безуспешно разыскиваемый на просторах Германии, Англии и Франции, замаячил во всей своей радужной привлекательности в практически шаговой доступности.
И только чуть позже, когда разум вернулся, Иоанна поняла, что холеру эту она точно знает, знакома с ней вплотную, в зеркало на нее смотрит по десятку раз за день.

Как женщина энергичная и решительная, пани мгновенно перешла к самобичеванию и припоминаю всех собственных грехов. Какие только близко и шапочно знакомые не возникали перед ее внутренним взором. Какие только разрушительные поступки не припоминались. Бедолаги прямо таки вереницей выстраивались перед ней и молча укоряли в бездушность, эгоизме, болтливости, всезнайстве и прочих пороках.
Чем бы закончилась эта психологическая порка ещё вопрос. К счастью, вышеупомянутая сестрица коллекционера обратилась в труп, а Гражинка, автор письма и свежесостряпанного каталога, оказалась под подозрением.

Все свои стремящиеся вырваться наружу качества пани Иоанна была вынуждена направить во благо расследования. Ибо официальные правоохранительные органы Польши лишь зря просиживали форменные штаны, сверлили глазом совершенно не тех подозреваемых, а опрос свидетелей проводить вообще не умели, прикрываясь нежеланием собирать местные сплетни.
А вот наша героиня так и не брезговала выяснением содержания "кисленькой" тарелки пани Фялковской, сладким подкупом несовершеннолетних и ощупыванием неподьемных мешков незнакомых дорожных баб.
Чудеса "воспитательного" письма очень положительно сказываются и на следствии, и на устройстве личной жизни Гражинки, и даже любимый мужчина практически сражён кулинарными талантами Иоанны.