4.5 Беги Лилли, беги

Почему раньше писали лучше чем сейчас? Сразу вспоминается анекдот:

— Деда, а когда лучше жилось: сейчас или при Сталине?
— Ну, дык, ента, при Сталине конечно!
— А почему, деда?
— Ну так, внучек, при Сталине...

а нецензурный конец анекдота можете сами нагуглить:) Рискну предположить, что раньше каждое исправление стоило листа бумаги, которая была отнюдь не дешева, поэтому писатели старались сразу писать так, чтобы и исправлять не пришлось. Конечно сохранилось много черновиков и исправления были, но, если сравнивать с современными авторами, которые одним движением пальца могут удалить любую часть текста, а вторым внести необходимые правки... С появлением компьютеров писатели разленились и уже не стараются писать на века. Что ни говорите, а раньше писали лучше!
О чём это я? Ах да! Роман Олдриджа мне понравился, ему самую малость не хватило до , не возникло ощущения, что захочу перечитать историю о Лилли Стьюбек, но, если это вдруг произойдёт, то и оценку придётся повысить. Произведение представляет собой типичный роман воспитания, хотя заявлено, что автор иронизирует над викторианской "трогательной" литературой, "романом воспитания" и типичной «австралийской» прозой, я заметил не так уж много иронии. Ну выставил автор трусы символом независимости

— Все девочки ходят в школу в панталонах, — твердо сказала мисс Дэлглиш.
— А я не хочу и всё равно буду ходить в своих трусах, — не сдавалась Лилли.
— Ты нарушаешь правила!
— Нет! — упорствовала девочка.
— Я тебя накажу, Лилли.
Лилли по привычке вспомнила о щипках, укусах и тумаках, которыми награждали её в доме на Мысу, хотя и догадывалась, что вряд ли стоит ожидать трепки от мисс Дэлглиш.
— Как? — спросила она у своей покровительницы.
— Не разрешу купаться в реке.
Лилли понимала, что этого ей запретить никто не может.
— Я буду носить трусики, — повторила Лилли.
Мисс Дэлглиш пошла на компромисс: она отвела Лилли в магазин мистера Уильямса и купила ей чёрные трусы, после чего среди школьниц даже установилась своеобразная мода — они стали носить трусы вместо форменных панталон, хотя без тугих резинок чулки теперь частенько сползали.

, да и вообще, эти "трусики" часто встречаются в тексте, может, это что-то из детства писателя? Ещё старина Зигмунд говорил, что детский опыт влияет на всю жизнь, неосознанно, но влияет, может, "трусики" - это то самое "неосознанное" из детства? Что ещё остроумного в тексте? А ничего, только преувеличение детских проблем и вышеуказанный элемент гардероба!
Давайте рассмотрим произведение, забыв о плохом чувстве юмора Олдриджа и отнесёмся к роману серьёзно. Тут всё хорошо. Автор показывает маленький австралийский городок, где есть один очень богатый пожилой джентльмен с престарелой дочерью - этакие монархи городка, несколько богатых семейств - приближённые ко двору и остальные, которые раскрыв рот смотрят на этих богатеев. Но тут, в этом герметичном аквариуме появляется планктон - большое семейство нищих кочевников, очень похожих на цыган и баламутит застоявшуюся воду оседлой жизни городка. Дети этих недоцыган не ходят в школу, их школа - это улица, они побираются и тащат всё что плохо лежит, беря пример со своих родителей. Вот это уже кое-что, прослеживается влияние семьи и родителей на отдельно взятого ребёнка. И становится понятно, что только в отрыве от таких родственников у ребёнка есть шанс вырасти достойным человеком. И такой шанс появляется у Лилли - младшей дочери Стьюбеков.
Вспоминается история, которую любит рассказывать моя мама, а ей эту историю рассказала её мама, короче, семейное предание. По соседству с моей бабушкой жил молодой военный, из довольно обеспеченной семьи и угораздило его взять в жёны цыганку, но, любовь зла, полюбишь и Мирелу. Так вот, приходит этот военный однажды домой и видит через окно, что его жена ходит с протянутой рукой, из одного угла комнаты в другой (рифма получилась:) Оказалось, что ей опостылела роль домашней хозяйки и захотелось вспомнить юность, а чтобы не позорить мужа, она просила милостыню у кукол, которых расставила по углам комнаты. Вот такая история, которая отражает внутренний мир главной героини, превыше всего ценящей свободу и не желающей отказываться от старых привычек, даже попав в богатый дом. Лилли напомнила мне Розу, нет не Розу Марену и даже не одноимённый цветок, а Розу Гарсия из старого мыла. Только красавчика Рикардо в книге нет, есть только боящаяся одинокой старости миллионерша, которая выкупает девочку у родителей и заставляет её посещать школу. Но Лилли, что тот Колобок, она бежит от жестоких родителей, от богатства, образования и, в первую очередь, от самой себя. И бежит так быстро, что иногда догоняет себя, но потом снова обгоняет и бежит дальше. Немного улыбнуло, что появление таких маргиналов, автор списывает на Великий кризис, безработицу и безденежье. Вот что значит баба на троне, мужик бы сказал "денег нет, но вы держитесь". И все бы решили, что кризис, безработица и безденежье - это в порядке вещей:)
И где тут смеяться? Когда девочка угрожает ножом старшекласснику? Или, когда героине хотят ампутировать ногу? Наверное, ржать нужно, когда богачи ставят капкан, а в него попадает маленький мальчик, который, гонимый голодом, залезает в их курятник. Да уж, обхохочешься! Дети, вздрагивающие при каждом взгляде отца и привыкшие к тому, что их постоянно избивают, не располагают к веселью. Уже в детстве Лилли потеряла веру в добро и во взрослых, и привыкла полагаться только на себя. А жизнь в особняке за забором не для неё. И, раз некому её выкрасть вместе с забором, то она сама убежит и никакие заборы свободе не помеха!
Гуманизм, вот та белая нить, которой прошит этот чёрный роман (цыгане, грязь, нищета, чёрный цвет тут подходит больше других). А когда шьют белым по чёрному, то хорошего ждать не приходиться. Спросите хоть у того афроамериканца, которого зашили белыми нитками:) Так что с гуманизмом? Да, человек тут во главе стола и человеческая жизнь, самое ценное, что может быть. Но какая от этого польза, если человеку на это плевать? Он отворачивается от руки кормящего и вытирается об...

Увлекшись едой, Лилли перепачкала пальцы и, не обращая внимания на чистую салфетку, положенную моей мамой рядом с прибором, откинула подол платья и вытерла руки о трусы.