4.5

Сначала мне показалось, что передо мной разворачиваются декорации «Волшебной горы», и сейчас начнутся долгие экзистенциальные дискуссии между не вполне здоровыми людьми, отстаивающими разные жизненные позиции. Уже ловя на себе строгий испытующий взгляд Томаса Манна («А что думаешь ты? Хочешь поговорить об этом?»), я приготовилась к неким ментальным сражениям, но книга оказалась совсем о другом, хотя ментальных сражений избежать все равно не удалось.

Книга оставила почти классическое впечатление – и по стилистике, и по проблематике, и даже по характерам героев, а тот факт, что в основе лежала реальная история, усилил его. Опора же на дневники и воспоминания придала сюжету внутреннюю весомость и масштаб, и частные переживания обрели чуть ли не универсальную значимость. Самопознание, принятие себя как есть, долгий путь к себе, самоискательство и самостроительство – социальные темы с долгой литературной историей, пересказываемой неоднократно в разных контекстах, но автору удалось написать об этом так ясно и пронзительно, что это затрагивает какие-то неожиданные душевные струны. Казалось бы, что необычного в том, что избалованный отпрыск богатой фамилии открывает свою гей-природу? Но автор провел своего героя через все горькие мытарства идентичности вплоть до неврологической клиники и индейских шаманских практик, пытаясь показать не просто важность становления и бытия человека самим собой, но и психологическую боль, нередко сопровождающую их. Вот этим пробуждением в читателе сочувственного отзыва на чужую, незнакомую и неактуальную психологическую боль роман и хорош. Действительно хорош.

В начале книги мы застаем главного героя слегка невротичного Гарри Зоунта вполне благополучным, пустым и беспечным, проводящем свои дни в праздности и невнятных исканиях. И вдруг – как вспышка! – в нем просыпается иное ощущение себя, которое поначалу трудно принять за правду, настолько оно противоречит традиционным устоям. Поначалу кажется, что все это не вполне серьезно, просто баловство, случайный жизненный эпизод, не отягощающий героя ничем, кроме легкого чувства стыда, но внезапно этот новый опыт оказывается судьбой, линией, логикой жизни. И это делает его жизнь внезапно обретшей смысл, наполненной и счастливой. Не принять этой своей природы – все равно что перестать жить, скрываясь в тени своей экзистенции, но сделать этот факт публичным совершенно противоречит социальным нормам его круга.

Когда все же тайное становится явным, и против Гарри восстают близкие, обрекая его на одиночество и общественное презрение, для него возникает жизненная дилемма, которую он, пока пассивно, решает привычным способом – эскапируя от последствий пусть даже ценой значимых жертв (расставание с женой, потеря контактов с братом). Но этот остракизм одновременно делает его свободным, раскрывает новые пространства для жизни и пробуждает доселе «спящие» в нем личные ресурсы. Он оказывается сильнее обстоятельств, терпеливее и мужественнее, чем от него ожидаешь, он не сломлен, а наоборот - меняется как личность, обретая новую внутреннюю устойчивость, целостность и ценность, и наблюдать за всем этим, особенно в «раннеканадской» части его биографии, когда он становится наемным работником, очень интересно. И когда он почти уже смирился со своим отшельничеством, сам наложив на себя своеобразную епитимью и перестав надеяться на личное счастье, судьба вознаграждает его тем самым сильным чувством, о котором многие могут только мечтать. Путь от осознания своей греховности к любви и счастью, диалектика нравственного развития описаны в романе как один из возможных жизненных путей человека. Он не требует от читателя ни отторжения, ни принятия, он просто существует как данность.

Книга заканчивается на остром стыке трагичного и счастливого, и эта катарсическая двойственность впечатляет. Закрыв последнюю страницу, я пожалела, что это уже конец.