2

С самого начала неискушенному читателю может показаться, что «23» - печальная история Виктора Лескова, большого ценителя докторской колбасы и порносайтов, с которым приключилось обострение обсессивно-компульсивного расстройства. Но это было бы слишком просто, а Игорь Лесев, как и его герои, никогда не ищет легких путей. Читатель еще не знает, что в салыме случилась таварлыга (извините за спойлер), так что все серьезно, и безглазая женщина в красном платье – вовсе не ночной кошмар Криса де Бурга, а самая что ни на есть всамделишная нечисть. Самая сильная сторона романа – кошмары, с любовью и не без фантазии взращенные на костях славянского фольклора с острым привкусом пионерлагерных страшилок. Черные венки и белые ситцевые платочки, двери автобуса, открывающиеся в смердящую могилой тьму, внезапно гаснущие и падающие свечи, поставленные за здравие перед иконой, не говоря уже о покойниках, приходящих во сне и наяву в серых декорациях постсоветской Украины – все это свое, родное, и местами действительно нагоняет жути, не снившейся кингам с баркерами. Увы, очень и очень недолго…

В какой-то момент черный гроб на колесиках, мрачно катящий по дороге, сворачивает на обочину и веселым внедорожником несется напролом через кусты и ухабы сюжета куда-то в неизвестном направлении... Игорь Лесев превращается в Дарью Донцову, летящую на крыльях ночи, а то, что еще недавно казалось жутким, становится нелепым капустником в антураже загробной версии киножурнала «Фитиль». Сюжет сводится к бесконечным переодеваниям, поискам еды («Вид подрагивающих сисек тут же вызвал у меня ассоциацию с батонами, и я с новой силой захотел есть»), дурацким стишкам и нескончаемой беготне по градам и квартирам от тувинской нечисти, охочей до спермы Лескова. Над всем этим можно было бы по-доброму посмеяться, если бы смеяться не пришлось так ужасающе долго. Хуже всего числа. Герой убежден в том, что его преследует число 23, хотя на деле все с точностью до наоборот. Время, номера домов и телефонов, количество денег в кошельке – все это и многое другое будет регулярно допрашиваться с пристрастием на предмет выявления числа 23. В ход и идет все: сложение, вычитание, умножение, деление, перестановка... Тут уж по-любому 23 отыщется, а если нет, герой будет вполне удовлетворен, если числа мистическим образом совпадут с месяцем его рождения или количеством дней, оставшихся до Пасхи. Доходит до полнейшего идиотизма, когда незнакомый телефонный номер после арифметической расшифровки превращается в послание с точным указанием когда, куда, во сколько и к какому именно склепу на кладбище герой должен явиться. «Похоже, более идиотской мысли за последнее время у меня не возникало», комментирует Лесков свои действия, но на кладбище, тем не менее, идет. Увы, но весь интеллектуальный потенциал Виктора уходит на арифметические операции, остальные действия вообще напрочь лишены здравого смысла, правда, помогают найти квестовые предметы. При этом герою сложно не только сопереживать, но и просто симпатизировать. Если трусость еще укладывается в рамки разумного эгоизма, то как вам размышления в духе: «Все скажут, что я убил ребенка. А она некрасивый ребенок. Толстая некрасивая девочка. Ее не жалко». Не жалко ему и представителей пролетариата, к которым герой, будучи помощником депутата, питает искреннее снобистское презрение. Не раз и не два Лесков заставляет плясать под свою дудку дворников и прочих непроцарапанных «селюков», вводя их в транс очередями «умных» по его мнению фраз в духе «субстанция гражданского организма», после чего мозг селюков начинает «работать на износ». Завершается все этой действо вполне адекватно содержанию: невразумительный финальный выверт оставляет без ответов добрую половину сюжетных вопросов. Ну и ладно, все равно они были глупыми, их не жалко.