4 Sic transit gloria mundi

«Внесите тела» является продолжением нашумевшего «Вулфхолла». Хилари Мантел вновь погружается в тюдоровскую Англию первой половины XVI века. Читателя приглашают посмотреть на исторические события глазами Томаса Кромвеля, влиятельного советника Генриха VIII и активного сторонника Реформации. Мне кажется, идея удачная хотя бы уже потому, что не часто авторы исторической беллетристики выбирают в качестве главного героя государственного министра. По словам Мантел, до сих пор нет достойной научной биографии Кромвеля. Своими книгами она стремится отдать должное этому важному историческому персонажу.
История жизни Кромвеля не похожа на судьбу большинства деятелей того времени. Начав в качестве помощника кардинала Вулси, простолюдин Томас смог сделать блестящую карьеру в кастовом обществе, по сути, так и оставаясь мастером Кромвелем. Залогом его успеха было во многом то, что он исполнял переменчивые желания своего повелителя Генриха Тюдора. Король разлюбил жену и ему нужна новая королева? Кромвель займётся этим.
Однако государственный секретарь занимался далеко не только матримониальными проблемами Генриха. Он работал над тем, чтобы преодолеть разобщённость страны. В разных частях королевства в то время действовали свои законы, люди говорили на разных диалектах и т.д. Кромвель хотел единства страны и немало для этого сделал. В романе он говорит, что «королевство должно быть подобно большому хозяйству, где каждый делает свою работу уверенно и спокойно». Добившись своими талантами высокого положения, Кромвель не забывает и о себе любимом. Он получает часть доходов монастырей и «благодарности» от многочисленных просителей, что было в порядке вещей. Проведя через парламент закон об объявлении короля верховным главой отделившейся от Рима англиканской церкви, Кромвель способствовал росту значимости парламента, что сыграет в будущем важную роль.

Довольно сухой, по большей части лишённый эмоций язык повествования, на мой взгляд, подходит для описания реальных исторических событий и личностей. Эти люди, в отличие от вымышленных персонажей, действительно когда-то жили, страдали и радовались и, как бы мы к ним сегодня ни относились, не должны представать в виде надуманных, несколько ходульных образов. Несмотря на сдержанность повествования, автору удаётся приблизиться к атмосфере той далёкой эпохи с её страхом перед чумой, бесконечным тщеславием дворян (главное, казаться, а не быть), речной сыростью и стылыми помещениями, в которых стоит вонь от каминов. Эпохи, когда ещё вчера, казалось, всевластные персонажи могли «сгинуть быстрее, чем высохнут чернила…».
Читая подобную прозу, мы, как правило, задаёмся легитимным вопросом: насколько описания соответствуют исторической реальности?
Как признаёт британская писательница, на самом деле мало что достоверно известно о «процессе» над Анной Болейн и её последних днях. В основном речь идёт не о документах, а памфлетах и воспоминаниях, которые по определению пристрастны и не должны вызывать доверие.
Кромвель в романе организует «дело» королевы Анны и её предполагаемых «любовников», но при этом меня не покидало ощущение, что он всего лишь исполнитель. На мой взгляд, основная ответственность здесь лежит на Генрихе VIII, так же как и ответственность за падение Вулси и казнь Томаса Мора, хотя Анна способствовала и первому, и второму. Такова система правления в ту эпоху, монарх, если речь не идёт о ребёнке на троне, в итоге отвечал за всё, хорошее и плохое.
Впрочем, есть мнение, что именно Кромвель был инициатором падения Анны и тех, кто пал вместе с ней. Генрих же, отличавшийся своеобразной паранойей, поверил наветам.
Как считают некоторые историки, паранойя Генриха VIII, который охотно доверял клеветническим слухам относительно тех, к кому он ещё вчера благоволил, объяснялась отчасти его неуверенностью в правах на престол. Права Тюдоров на английскую корону действительно были довольно сомнительны, и некоторые высшие аристократы при дворе могли не без оснований считать, что у них этих прав не меньше, если не больше. Отсутствие у Генриха сына-наследника усиливало его уязвимость.
Этот подспудный страх, вероятно, заставлял Генриха избавляться от всех потенциальных «претендентов» на престол. А встав на этот скользкий путь, остановиться может быть трудно. Генрих VIII отправит на плаху двух жён и многих приближённых…

Естественно, мы не можем точно знать, что думал Кромвель и чем он руководствовался. Мантел лишь предполагает. Так, Кромвель в романе стремится отомстить за покойного кардинала Вулси, наказать тех, кто был повинен в его падении, и глумился над ним. Трудно сказать, как всё было в действительности.
То, как видит события Мантел, вполне возможно, в этом есть логика. У Кромвеля было немало общего с кардиналом Вулси, которому он был многим обязан. Оба были простого происхождения и ненавидимы знатью.
Вообще, логика, здравый смысл и интуиция играют существенную роль в исторических исследованиях, помогая не потонуть во множестве противоречивых свидетельств, реальных или выдуманных. Вспоминается не помню кем сказанная фраза: «иногда у биографов случаются краткие мгновения прозрения – тогда мы внезапно что-то понимаем».
Кромвель и другие персонажи осовременены в романе, они говорят и мыслят на понятном нам языке, тогда как люди XVI века, безусловно, смотрели на вещи, мыслили и выражали свои мысли по-иному. Многие слова тогда имели другой смысл. Автору исторического романа важно правильно уловить настроение, ухватить суть и перевести всё на понятный современному читателю язык. «Осовременивание» персонажей неизбежно и не мешает определённой историчности.

А что же Анна Болейн? Она - не безвинная жертва и не законченная злодейка, Анна разыграла свою партию и, не подарив мужу сына, проиграла. После поражения на милосердие такого человека, как Генрих VIII, рассчитывать не приходилось. То, с какой лёгкостью король поверил в распутство супруги, может объясняться широко распространённым тогда предрассудком. Считалось, что женщины по своей природе слабы и очень уязвимы перед плотскими соблазнами.
В романе приводятся грязные сплетни, опутавшие своими щупальцами королеву, но читателю не предлагают им верить. Скорее наоборот, даётся понять, что это клевета. Анна была умной женщиной и не позволила бы себе наделать такие глупости.
Таково обобщённое мнение английской историографии, что выгодно отличает её от, к примеру, французской, которая даже сегодня продолжает повторять «информацию» из памфлетов и анекдотов, выдавая её за более или менее достоверную (достаточно вспомнить множество слухов вокруг Маргариты Валуа).
Пример Анны показывает, как важна была для женщины в то время репутация и как легко было стать мишенью жестокой клеветы, совершив относительно несерьёзные промахи. Анна, вероятно, любила временами пофлиртовать, окружала себя молодыми льстецами, была остра на язык и могла позволить себе недопустимые высказывания в адрес венценосного супруга. Этого было достаточно, чтобы породить гнусные сплетни и сделать её «виновной».
Если неосторожное поведение могло уничтожить женскую репутация, к мужчинам-королям эпоха тоже не была особенно добра. Произвести на свет наследника мужского пола было первейшим долгом монарха. Это, конечно, не оправдывает тираническое поведение и откровенную жестокость Генриха VIII, но тем не менее, анализируя события, необходимо учитывать особенности эпохи, её нравы и ценности, что Мантел и старается делать.
В романе также описывается конец старой королевы Екатерины Арагонской, ставшей по решению короля «вдовствующей принцессой Уэльской». Она так и не согласилась признать свой брак с Генрихом недействительным, упрямо отстаивая свою точку зрения. Этот факт интересен с точки зрения мировоззрения людей той эпохи. Точно мы знать, естественно, не можем, но вполне вероятно, что первый брак Екатерины с принцем Артуром был консуммирован. Возраст это позволял, а истории о болезненности Артура могли быть придуманы позднее, при заключении второго брака Екатерины. Если так, то это означает, что королева Екатерина, утверждая обратное, давала ложные клятвы перед Богом. При этом Екатерина, дочь испанских монархов, всю жизнь была набожной католичкой, и нет никаких оснований сомневаться в этом.
Получается, что Екатерина, возможно, совмещала набожность и, если называть вещи своими именами, клятвопреступление. Мне кажется, здесь нет противоречия. Речь идёт о своеобразной эпохе (впрочем, любая эпоха своеобразна), когда люди, с одной стороны, были крайне легковерны и верили в самые невероятные вещи (кубок, украшенный карбункулами, может защитить от яда), с другой стороны, это начало Нового времени и медленное вхождение в «современность». Логично предположить, что Екатерина считала необходимым увязывать требования своей религии с династическими требованиями и ролью королевы.

Подводя итог, книга понравилась, но перечитывать её однозначно не буду.