5 В любых непонятных обстоятельствах требуй себе свое море. И море придёт. (с)

Я хочу рассказать про себя. Я – меч, у меня нет имени, я никогда не испытываю голода, я не притворяюсь ничем иным, я не прихожу к человеку, за мной надо идти самому. Мне все равно, чем закончатся ваши битвы, но не потому, что мне нет до вас дела, просто я знаю, что взять меня в руки – и есть победить.

Ждала этот сборник с лета, купила в первые минуты продаж на Литресе (памятка: не забыть однажды купить в бумаге).
Хотела записывать короткий отзыв на каждый рассказ из сборника, даже начала, но почти сразу поняла, что эта натужная структурированная писанина разрушает тайную магию нашего с Фраем общения. И бросила эту затею. И уже ничто не мешало мне призвать своё спасительное море Фраевского текста и плыть до боли и сладостной усталости в мышцах, и нырять в глубину, и качаться на волнах.

Читать этот сборник - всё равно что столкнуться в городе с лучшим другом, когда встреча не планировалась. Увидеть его в толпе, и вдруг, в один миг, осознать, как этот человек прочно и нерушимо часть твоего мира, как без этой вот улыбки жизнь была бы другой и ты - другим. Смотреть, как подходит, махать рукой, знать, что пять минут поговорим и разбежимся, понимать, что не расстанемся никогда. Любить совершенно непроизвольно, всем собой. Любоваться.

Читая, с удовольствием выделяла для себя любимые Фраевские темы, для которых он вновь находит новые слова. Возвращение Домой и возвращение к себе. Дело, которое изменяет этот мир. Тоска по неведомому, далёкому, проходящему по краешку снов - невыносимая и целительная тоска. Страхи и их маски. Потеря, жизнь и смерть и то, что смерти нет, смерть условна, смерть есть но она не та, за кого мы её принимаем. И тема близнецов, вынувшая мне душу в последнем рассказе седьмого тома "Сказок старого Вильнюса", спасибо, Мастер, что развиваете её, аааа, чёрт, как больно и хорошо ты придумал, пиши ещё.

У Фрая даже некоторая доля сюрреализма, направления, которое у других авторов я не воспринимаю и не люблю, здесь мной читается легко и с благодарностью.

Фрай умеет.
И Фрай это по-прежнему очень личное. Самый личный и родной автор во всей литературе всех времён и народов.

Оказалось, черная тоска радости не помеха. Скорее даже, наоборот, помощник. Как минимум выгодный фон, на котором радость сияет ярче, становится величайшей ценностью, а не просто одной из приятных эмоций.

И да, вот ещё что скажу.
Сборник довольно, как бы это сказать, светлый (хотя странно писать такое о Фрае, конечно). В духе ранних "Сказок Старого Вильнюса". Особенно на контрасте после первого тома "Тяжёлого света Куртейна", тоже родного, просто гораздо более тёмного и тяжёлого, как мне кажется.

...Больше хотела написать.
В том числе и как хотела себе умения плакать над книгами, чтобы выплеснуть из себя всё, что всколыхнул во мне предпоследний в сборнике рассказ про оркестр... Нет, они там все отличные, все вспоминаю, всюду памятью возвращаюсь.
Но тут Фрай разом написал о музыке, жизни и смерти так, что захотелось... не знаю даже что. Стать морем. Солёным от пережитых утрат, и бескрайним от любви - к жизни, к живым, к ушедшим, ко всем, без кого бы я этим морем не стала.
А ещё ужасно хочется воспринимать музыку и живопись так, как умеют это делать Фрай и его герои. Я так не умею, но вдруг отрастёт у меня ещё эта сверхспособность?

...Можно долго говорить об этом сборнике, да что-то у меня вновь ощущение, что слова не передают.
... Начинать с него знакомство с автором - можно. Прямых завязок с другими циклами Фрая тут нет.

Ладно, – думаю я. – Пока ты уверен, что жив, ты жив, пока ты делаешь дело, ты делаешь дело. Пока ты помнишь, что смерти нет, ее нет. Тем более, что ее действительно нет, мне ли об этом не знать.