4 Интервью

Предуведомление: эта рецензия задумывалась три с половиной года назад в виде интервью, как резонанс, разговор двух только что прочитавших «Улисса» друзей, разделённых сотнями километров, поэтому содержит несколько анахронизмов. Потом она планировалась к завершению в год столетия публикации «Улисса», но время и расстояние внесли свои беспощадные коррективы, и первоначальный замысел претерпел значительные изменения. То была славная попытка по-настоящему интерактивной рецензии с кодам по SMS и необходимостью регистрации на сайте РНБ. Но на выходе получилось нечто совсем иное. Хотя, как мы можем видеть, некоторые вещи за три с половиной года никуда с места не сдвинулись.

951033 Осень в Санкт-Петербурге за последние двадцать лет совершенно не поменялась. Туман сожрал соседний дом, мост и половину телебашни. Парк превратился в водянистую субстанцию из мокрой травы и песка. На газонах появляются загадочные грязевые круги, синие заборы шелестят на ветру. Город превращается в Зону Тарковского. Откуда-то из легковушки за домом как и в 98-м бахает Scooter, только новый, уже восемнадцатый по счёту альбом. Воссоединились хардкор-легенды 90-х МашнинБэнд и вновь как и в 99-м рубят злобную песню про бомбу. Вадим Самойлов приезжает с программой песен Агаты Кристи, будто 97-й на дворе. В общем, ничего не изменилось. И дождь. Дождь не кончится никогда. Он будет лить до тех пор, пока серая Нева не выйдет из берегов и не понесёт свои мутные воды по узким улочкам, топя редких пешеходов. Этот город уйдёт на дно. Туда, откуда он и появился. Илья, а как сейчас с погодой в Москве, столице нашей Родины?

volgov

951033: Кстати, ещё о том, что ничего не меняется: выгляни-ка во двор, ты у себя в Бутово с двенадцатого, я у себя в порту со второго. Видишь, мужик идёт? Он уже две с половиной тысячи лет здесь каждый день вот так вот проходит. Каждый божий день. Иисусе, да он неимоверно поспешает, точно сам диавол его распаляет. Это Улисс. Как раз недавно я прочитал про него один роман. Знаешь, как это бывает - людская предубеждённость зачастую лишает их наивысшего удовольствия открывать неведомое, вот так и я полагал роман про Улисса скучноватым модернистским произведением со списком кораблей, который никто не прочтёт до конца, кому это нужно - увидеть там свои имена? Нет, список кораблей в романе про Улисса конечно же есть, в кавычках, только нарочито невыносимый и издевательский. Но я о том, что уже первые страницы романа про Улисса вызывают улыбку своим грубоватым юморком, так что сразу понимаешь и принимаешь господина Автора. Или вот для меня ещё существует такое понятие как «точка входа в роман». Обычно она, эта точка входа, расположена сразу на первой странице или даже в самом первом предложении. Я так раньше выбирал к приобретению незнакомые мне книжки в магазине: читал первое и последнее предложения, если впёрло - всё, беру. А в романе про Улисса точка входа для меня случилась ни много ни мало, а аж на сто пятьдесят третьей странице, вот, послушай: «Целый особый мир. Кругом бочки с портером, красота. Но крысы и туда забираются. Упьются раздуются с собаку и плавают на поверхности. Мертвецки упившись портером. Налижутся до блевотины как черти». Эти строчки - они как пароль, как знак того, что господин Автор - свой в доску парень и ему можно довериться, как доверяется девственница гинекологу на первом осмотре. Илья, есть ли у тебя свои точки входа в роман об Улиссе, либо в другие романы, и что ты вообще об этом всём думаешь?

volgov:

951033: Это всё прекрасно. Но вот что я ещё придумал. Я часто сравниваю литературу с музыкой: сборники рассказов с альбомами, большие романы с симфониями. Ты скажешь, что так всё время делает 36105997 , и да, отвечу я, но я делаю это гораздо дольше. Поэтому здесь мы не можем не отметить удивительную музыкальность языка господина Автора романа про Улисса, и вот в чём она состоит: смысл в том, что и буквы и ноты - они как клопы на белой блузке. Будучи всего лишь зафиксированными на бумаге, они сами по себе не звучат и не вещают. Роман сам по себе состоит в голове господина Автора, клопы на бумаге - средство его кое-как зафиксировать, далее же роман самореализуется в голове у читателя. И если красота музыки зависит не только от гения композитора, но и от мастерства исполняющего, то почему же красота литературы тогда должна, по убеждению многих, зависеть только лишь от гения литератора? Нет, красота литературы в равной степени, так же как и музыка, зависит от опыта и мастерства ЧИТАЮЩЕГО нотный стан букв. Не господин Автор каждый раз вслух сам читает нам с доверительной интонацией роман, это МЫ САМИ его читаем. И каждый раз мы можем читать его по-новому, надо только подтянуть струны, разучить два новых заковыристых аккорда и распеться. Илья, что ты думаешь об алхимическом браке музыки и литературы? Что ты слушал во время чтения романа про Улисса и повлияла ли эта музыка на восприятие тобой романа?

volgov:

951033: Поистине, чтобы втиснуться в эту нору, надо стать кроликом. Сам господин Автор без стеснения осознавал музыкальность своего текста и бесстыдно использовал приёмчики кабацких песен и всякого такого. В принципе, господин Автор наверное впервые в двадцатом веке сотворил нечто, что позже стали называть битничеством. Он впустил на страницы серьёзной нежанровой литературы похабщину, секс и пьянство с потаскухами, ввёл в повествование мотивы черни и простонародья, которые внезапно стали превалировать в литературе двадцатого века. А снобские сказки про заламывание рук, плак-плак на подоконнике, глядя как дворник метёт улицу, и какое же платье мне надеть сегодня к вечернему коктейлю, остались позади, стали пережитком прошлого. Серьёзная литература перестала быть частной утехой элитарного клуба литературных знатоков. Здесь я хочу привести антиханжескую цитату Ярослава Гашека: «Люди, которых коробит от сильных выражений, просто трусы, и такие слабые люди наносят наибольший вред культуре и общественной морали. Они хотели бы превратить весь народ в сентиментальных людишек, онанистов псевдокультуры. Правильно было когда-то сказано, что человек, получивший здоровое воспитание, может читать все. Осуждать то, что естественно, могут лишь люди духовно бесстыдные, изощренные похабники, которые, придерживаясь гнусной лжеморали, не смотрят на содержание, а с гневом набрасываются на отдельные слова». Словом, всем доморощенным моралистам хочу сказать одно: поцелуй мою благородную ирландскую жопу, ПМБИЖ. Илья, что ты думаешь о похабщине и потрахушках в литературе?

951033: Да, как говорится, и самовар у вас электрический, и сами вы довольно неискренни. У нас на дворе вот уже скоро как сто лет минет со дня публикации романа про Улисса. А совсем скоро грядёт вековой юбилей Великой Октябрьской социалистической революции. Думаю, как и век назад, у нас произойдёт некая смена исторических парадигм, пласты уже потихоньку подвигаются. Я, например, наконец приобрёл новый компьютер, старому уже восемь лет, пора ему в утиль. Или вот, смотри, что у нас сейчас происходит в музыке: самые примитивные, казалось бы, жанры потихоньку выбираются из клоаки в топы, обретают вес и голос. И если среднестатистическая лирика попсовой песни сейчас выглядит как «ЧО ЧО ЧО? ЧО ЧО ЧО!», а многострадальный наш рок всё больше скатывается в «ЧО ННА? ЧО ННА!», то смотри, какие небывалые качественные изменения произошли с русским рэпом за последние лет буквально десять, смотри, какая сила слов и убеждения:

Кто-то самый прошаренный скачал из интернета
По-быстрому скинул на флешку телефона
К вечеру у половины людей с района
Уже стоит на рингтонах, с утра уже на болванках
В подозрительных девятках и иномарках
И даже без сетки эти треки попадут к вам
По холодным туннелям и трамвайным путям
Я на седьмом этаже. Это как шестой, но на один повыше
Иногда залезаю на крышу
И мне не важно откуда дует ветер
Лишь бы он не сдувал всякие мои там плюшки и шишки

Или вот ещё:

Совершенству нет предела, значит ты беспредельщица
И если этот год с тобой, то в нём всего два месяца
Я не лечусь, открыт, словно при мне дворецкий
Между нами всё неуловимо, фокус на леске
Глаза на мокром месте, Сейшелы
И нас молотит, словно кофе, сей жернов
Любовь не выспалась, варит себе покрепче с пеной
Решая это уравнение с двумя неверными
Семь оттенков серого, книголюбы
Наши страницы слишком тонкие для этих букв
Мы не набили шишек, зато набили руку
В пути от станции Москва до станции Разлука

- это просто какой-то небывалый смыслово-качественный рывок. Уверен, через пяток лет русскую литературу тоже ждёт небывалая смена парадигмы и мы получим свой новый роман про Улисса, который будет аукаться нам все ближайшие сто лет. Илья, как ты относишься к революции? К любой, социалистической, музыкальной ли.

volgov: