4 Писатель, пришедший с холода

Название книги, отсылающее к роману Джона Ле Карре, бросилось мне в глаза, как только он вышел на английском, весной этого года. Но только выход русской версии подтолкнул меня дочитать этот увесистый томик в поисках ответа на вопрос, был ли великий писатель советским шпионом.
Автор книги – Николас Рейнольдс, автор нескольких монографий о морской пехоте США и ЦРУ. Очень хвалят его исследование о действиях американцев в Панаме и в Ираке. Поводом для переключения от действий морских котиков на всемирно-известного литератора послужила возможность ознакомиться с архивами СВР (Службы внешней разведки). Точнее в архивах СВР работал русский помощник Рейнольдса, чья кандидатура была одобрена русским аналогом Секретной Службы и наследниками КГБ. Этот самый помощник ознакомился с делом Хемингуэя и получив согласие выслал свои наблюдения автору книги. Теперь понятно, почему перевод книги на русский вышел столь стремительно.
Спешу разочаровать поклонников теории заговора. Книга Рейнольдса не делает никаких сенсационных открытий и разоблачений. Хотя в ней упомянуты факты, которые до настоящего времени не были известны западным исследователям.
А надо признать, за последние два года на нас обрушилась буквально лавина новых исследований «по Хемингуэю». Здесь и книга «Все ведут себя плохо» Лесли Блюма и ставшая бестселлером 750-страничная биография Мэри Дирборн. Помимо этих самых значительных исследований в поле моего зрения попали еще ряд менее значительных монографий, посвященных исследованию отдельных произведений или отдельных отрезков биографии.
Но вернемся к исследованию Рейнольдса. Автор повторяет утверждения, которые уже не раз уже высказывали другие исследователи - Хемингуэя привлекал шпионаж и активное участие в политике. Но Рейнольд сосредоточено отслеживает точки соприкосновения писателя с советскими агентами во время гражданской войны в Испании, когда Хемингуэй, нарушая правила журналисткой этики, активно вмешивался в военный конфликт. Пытается найти возможное взаимодействие с НКВД во время патрулирования его рыболовецкой лодки в кубинских водах и подробно освещает контрразведывательную операцию в Гаване в 1942 году. А еще высказывает несколько предположений на основании анализа произведений Хемингуэя. Например, рассказывает, что популярный роман «По ком звонит колокол» привлек внимание советского агента Якоби, который в те годы активно вербовал американских граждан на службу СССР.
Книга Рейнольдса производит впечатление вдумчивого исторического исследования, поскольку автор старательно избегает попыток выяснить мотивы его поступков. А потому подобно другим историкам автор избегает однозначных выводов и делает самые расплывчатые заявления: «вероятно, никто никогда не узнает». Единственное заявление о взаимодействие писателя и советской разведки относится к 1940 году, когда Хемингуэй и его жена, журналистка Марта Гелхорн посетили Китай. Но Рейнольдс тут же отступает на два шага назад, уверяя, что из вербовки ничего не вышло, хотя писатель оставался под подозрением до конца жизни.
Зато опытный военный историк немало страниц посвящает описанию батальных сцен, тщательному анализу военных операций и «звуку орудий».
Относительно позднего периода жизни Хемингуэя, Рейнольд приходит к выводу, что «фантазия и реальность смешались в мыслях о политике». Автор утверждает, что депрессия и нарциссизм, лечение и творческое воображение главным образом влияли на писателя.
Каков итоговый вывод? Хемингуэй был «одаренным, но слишком самоуверенным любителем» в разведке. Писатель досадовал, что Рузвельт не поддержали Испанскую Республику или, что США не спешат выступить против Гитлера, но при этом никогда не думал о смене гражданства, а любые предложения о жизни в другой стране считал «безобразно оскорбительными». Например, он приводит выдержку из письма, где писатель однозначно утверждает, что в его роду было немало революционеров, но «ни один из них не носил имя Бенедикт Арнольд» (Имя американского генерала, который во время Войны за независимость перешел на сторону Британии).
Единственный минус этого отличного исследования в том, что автор уж слишком драматизирует тот ущерб, который принесло писателю увлечение политикой. На мой взгляд, слежка и психологическое давление ФБР, оказало гораздо больше влияния на писателя с воображением и привели к катастрофе.
Итоговый вывод Рейнольдса мне кажется также не достойным столь подробного исследования, особенно учитывая его уверенные заявления, что «никто и никогда не узнает». А тот факт, что архивы СВР до сих пор остаются закрытыми, тешит мысль, что в них есть аналитическая записка некоего советского агента о том, что популярный писатель будет больше полезен в роли «агента влияния», чем в качестве «секретного агента».