5

О рабах и "вольняшках"
Иосиф Бродский называл своего "товарища" по эмиграции Александа Исаевича Солженицына русским Гомером. Не мемуарами (как у многих), а сказаниями ожили под его рукой история страны и личный опыт лагерного бытия. Эта книга - именно "личная" часть творчества Солженицына. Архипелаг ГУЛаг еще впереди, а московская шарашка, в сравнении с ней, лишь первый круг ада.
Первоначально убоялась объема книги, впоследствии радовалась встрече с большой русской литературой.
Это она - просторная, широкая, рвущаяся ввысь. Ближе к Толстому, нежели к Достоевскому. С широким историческим фоном, с вечными вопросами и глубиной многочисленных характеров.
Нет, вряд ли такая книга - повод жалеть о людях, попавших под красное колесо и отнюдь не повод ужасаться бесчеловечности режима. В конце-концов, на каждый век и на каждый народ, не достанет ли собственных бесчинств?
"В круге первом" - всего лишь веский аргумент не забывать, что под лозунгами "свободы!" может прийти и, как правило, приходит, лишь иная форма рабства... Демократия со всеми ее номинальными свободами рыночной экономикой доказала, что современный офисный клерк способен работать по 12 часов в день в погоне за 100-%-ми премиальными, а в лучших корпоративных компаниях действует и агитация с поднятием организационного духа, и своя система доносов...
И сами-то мы свободны? Разве можем мы подняться выше тюремной ограды внешних обстоятельств и каменных боксов внутренних страстей? Вот главный герой этой книги, кажется, да...