4 «A theory is born in conjecture and is viable if the conjecture is confirmed» (с).

По накатанной дорожке отправилась прямиком к Кеннету Уолтцу, который своей работой «Теория международной политики» разработал новое течение в направлении политического реализма. Я, на самом деле, с большим интересом начала читать эту работу, у которой, как и у Эдуарда Карра с его «Двадцатилетним кризисом», есть проблема — нет перевода на русский язык (невероятно, но факт). С интересом — важная фраза, и он был в самом начале, но потом, когда начала вчитываться, стала понимать, что именно вот такие исследования не люблю читать. Что имею в виду под «такими исследованиями»? Это — сухие, неинтересные (вторая половина книги намного интереснее), чисто научные композиции, которые читать ну просто нереально, да ещё и на английском. Когда вы читаете Эдуарда Карра, там чувствуется его отношение, его страсть (назовём это так), его сильную позицию, его эмоции (как по мне, это очень важный элемент, даже в научных работах), но, когда вы читаете Кеннета Уолтца, вы встретите только сухое мнение, построенное на расчётах, диаграммах и статистиках. Это скучно читать, как по мне. Но многим такое нравится. Это как читать Кейнса и его экономическую теорию, или Томаса Гоббса и его «Левиафана» (самое начало этого произведения немного погружает меня в сон). Я бы даже провела параллель между учениями Гоббса и Уолтца, есть что-то схожее в их стиле изложения теории и идей.

Теория международной политики — это знаменитый труд Кеннета Уолтца, в котором повествуется о международных, экономических и даже социальных отношений. В этой работе Уолтц раскрыл сущность нового течения под названием «неореализм» в контексте общего направления «политический реализм». Всё это построено вокруг слова «теория». Прежде чем перейти к своему основному учению, он почти четверть (даже больше) книги рассказывает, что же такое «теория» и «теория международной политики», с чем не нужно путать, как нужно правильно составлять теорию и подтверждать это. Вот именно эта часть книги меня больше всего заставила скучать и думать о том, когда уже вся закончится. Да, Кеннет Уолтц напоминал в своей книге, что теория международной политики — это не теория внешней политики стран (I concentrate attention at the international level because the effects of structure are usually overlooked or misunderstood and because I am writing a theory of international politics, not of foreign policy), но она способна объяснить многие моменты внешней политики. Теория внешней политики — это теория о национальной политике. А его задача разобраться с принципами, которые заложены на международном уровне. Хорошо, что дал чётко понять это, иначе было бы намного больше вопросов к книге.

Книга состоит из девяти глав. Кеннет Уолтц постепенно переходит от теории и более подробному анализу мира, который сложился в его время. Перед ним стоит три задачи (т. е. цели книги): во-первых, исследовать теории международной политики и подходы к ней, которые утверждают, что они теоретически важны (т. е. найти плюсы и минусы в теориях, в частности, он разберёт теории империализма и капитализма). Во-вторых, построить теорию международной политики, которая исправит недостатки предыдущих (в частности, он пытается исправить недостатки классического реализма). В-третьих, рассмотреть то, как можно использовать построенную им теорию. «Те, кто изучает международную политику, свободно используют термин «теория» часто для обозначения любой работы». Таким образом, можно сказать, что Кеннет Уолтц старается объяснить недостатки всех теории не в плане содержания, а в попытке людей построить такие теории, которые не жизнеспособны из-за непродуманности, несостыковки и противоречия. Для начала о выделяет несколько определений термина «теория». Затем он переходит к числам и статистикам. Он говорит, что числа могут описывать то, что происходит в мире, но их привязка к описанию не объясняет то, что описывается. Т. е. числа могут описывать что-либо, но они не объясняют происходящее. Вот, например: числа указывают показывают количество населения, но не они не говорят нам о том, почему такое число получилось, от чего зависело и так далее. Поэтому статистика не показывает, что что-то работает (поэтому всегда относитесь с подозрением к статистикам, так как, по сути, они не могут охватить всё в мире, показывают лишь часть); она не показывает, как что-то работает. Это всего лишь набор чисел. Данные, числа не дают нам полного понимания устройства мира. Даже опыт не даёт нам осознания. Как говорил Генрих Герц, «that which is derived from experience can again be annulled by experience» (то, что происходит из опыта, может быть снова исправлено другим опытом). То, что верно на в теории, не означает, что верно на практике. Теории — это не просто наборы законов, это утверждения, которые их объясняют. Теория объясняет мировое устройство и мир в целом, но теории всё равно отличны от нашего мира. Это всего лишь утверждения, очень сложно добиться полного совпадения принципов и мира, потому что он слишком быстро меняется.

Итак, как можно добиться наилучшей теории? Нужно провести опыты, проверить её на жизнеспособность и логику. И вот те шаги, которые необходимы для этого: (1) сформулировать конкретную теорию; (2) сделать из неё гипотезы; (3) подвергать гипотезы экспериментам и наблюдательным испытаниям; (4) при выполнении 2 и 3 этапов надо использовать определения терминов, которые были найдены в данной теории; (5) устранить или контролировать какие-либо издержки, учитывать переменные, которые не учитываются в теории (т. е. нельзя допускать каких-либо недостатков, ха которые можно потом зацепиться, или же благодаря им тест не пройдёт); (6) разработать ряд чётких и сложных испытаний; (7) если тест не пройден, спросите, не провалилась ли теория полностью, нуждается ли она в реконструкции. Нужно быть осторожными при подведении итогов при 7 этапе. Благоприятные результаты не ведут к тому, что теория логична и хороша, а неблагоприятные — к полному провалу. Одна из самых основных проблем — сформулировать теорию с большой точностью и правдоподобностью. Иначе что вы будете проверять? Набор некорректных утверждений?

Затем Кеннет Уолтц разбирает два основных вида теорий: редукционистские и системные. Редукционистские теории — это теории международной политики, которые концентрируются на индивидуальном или национальном уровне. Например, если вы пытаетесь объяснить поведение людей посредством психологического изучения её членов, то это будет редукционизм; или же если вы объясняете международную политику с точки зрения национальной политики. Таким образом, неполитические теории не могут с полной точностью объяснить международную политику. В этом контексте он рассматривает теории империализма и капитализма. Теперь о системных теориях. Цель этих теорий в том, чтобы показать, как два уровня (первый — состоит из структуры, второй — из взаимодействующих единиц) взаимодействуют и работают. Здесь он разбирает теории Розенкранца, Хоффмана, Каплана. На Каплане хочется подробнее остановиться, так как он предлагает 6-ступенчатую систему баланса сил: (1) действуйте, чтобы увеличить возможности, но договаривайтесь, а не сражайтесь; (2) сражайтесь, а не упускайте возможность расширить свои возможности; (3) прекратите бороться, а не устраняйте существенного национального участника; (4) действуйте, чтобы противостоять любой коалиции или отдельному действующему лицу, которое стремится занять позицию преобладания по отношению к остальной части системы; (5) действуйте, чтобы ограничить участников, которые поддерживают наднациональные организационные принципы; (6) разрешайте побежденным национальным субъектам повторно войти в систему в качестве приемлемых партнеров по роли или действовать для приведения какого-либо ранее несущественного участника в классификацию основных участников. Относитесь ко всем основным действующим лицам как к приемлемым партнерам. И Кеннет Уолтц придерживается, что международная политика анархична, в ней нет чёткого порядка. Кроме того, он разбирает два подхода — модернистский и консерваторский. Несмотря на то, что между ними огромная пропасть, есть всё же важное сходство, которое не нужно упускать из виду: представители ведут себя как бихевиористы.

Теории международной политики могут быть объяснительными и прогнозирующими. В них есть своеобразная элегантность. Но эти теории могут объяснить, почему война повторяется, и укажет некоторые условия, которые делают войну более или менее вероятной, но это не смогут точно спрогнозировать, что произойдёт. Также, он подробно останавливается на структуре систем, и что они означают. Потом не зря называют, что его теория неореализма является структурным реализмом.

Среди государств естественное состояние — это состояние войны. Нужно это понимать в том смысле, что каждое государство полагается само на себя, решает по-своему, применять ли силу или нет. Для достижения собственных целей и поддержания безопасности они должны полагаться на средства, которые они производят. Т. е. государство должно уметь само себя защищать, обладать нужными ресурсами. На национальном уровне сила государства осуществляется «во имя права и справедливости», а на международном уровне сила используется ради защиты и преимуществ. Войны между государствами не могут решить проблемы силы и права. Международная система не будет работать, если все государства прекратят заботиться о своём сохранении. Никто, кроме них самих, не сможет защитить своё устройство, и самосохранение — это один из главных национальных приоритетов. Ни международное право, ни коллективные системы безопасности е смогут защитить государства от каких-либо проблем, поэтому нужны собственные ресурсы для поддержания нужного состояния. Также он считает, что свойственная прошлым годам взаимозависимость ослабла в последнее время и стала очень низкой между государствами, так как нации стали меньше быть тесно связанными.

Кроме этого, он разбирает биполярные и многополярные миры, как они образуются, в чём их плюсы и минусы, затем подробнее о балансе сил между государствами, больше о структурных теориях, великих державах, дилемме — кем лучше быть «малым государством» или «государством, которое просто меньше», дилемме безопасности, которую невозможно просто так решить, потому что сила — необходимый элемент на международном уровне.

Книги, которые рассказывают о теории (именно вот о теории, не об истории), всегда по-своему сложны, даже запутаны. И чаще всего это встречается и в тех книгах, авторы которых становятся первооткрывателями чего-либо, потому что ты не можешь ни на что больше опереться, подтвердить свои догадки и так далее. Ещё сложнее, если это всё на иностранном языке, не на твоём родном. Затем многое зависит от стиля изложения самого автора. Можно высказывать своё мнение безлично, но именно позиция автора будет ощущаться, если на чём-то будет сделан акцент (как, например, у Эдварда Карра, хотя у него не полностью безлично). В случае с «Теорией международной политики» совершенно иная ситуация: читать достаточно сложно и-за сухости изложения. Такое можно встретить у Томаса Гоббса в «Левиафане», у Джона Кейнса в его экономической теории. Вот в этом вся и загвоздка. Чувствуется слишком сложность изложения, а ведь многое, что есть в книге, можно сказать иными словами, но от этого ценность и важность сказанного не изменится. Книга предназначена прежде всего для студентов, изучающих международную политику (об этой категории читателей он говорит не один раз, и даже не два и не три). Студенты, которые будут это изучать, думаю, смогут легко запутаться из-за подхода автора к этому делу. Мне как студенту, изучающему данную сферу, было сложно понимать его идеи под тонной критики остальных и выстраиванию теорию на основе ошибок других (на самом деле, так многие делают, но в то же время такое часто раздражает). И дело даже не в том, что на английском языке, я его отлично понимаю в научных трудах, но вот многие термины без объяснения. Просто констатация факта сухим образом, даже без какого-то блеклого участия со стороны автора. Возможно, именно мне так показалось, может, кому-то будет намного легче читать и даже от души понравится эта книга, не спорю. Но моя позиция такова: Кеннет Уолтц создал новую теорию без личного отношения к ней, без участия к ней. Плюс, мне не понравилась его проскакивающая позиция по поводу главенства США. Как по мне, в таких работах, где раскрывается теория, автор должен придерживаться нейтральности. Да, объективно США уже в его время выступали лидерами, но высказывать своё личное отношение и говорить чисто по факту — совершенно разные вещи. Сначала это меня никак не смущала, но к концу книги у меня всё больше возникало мысль: эта теория чисто для подтверждения лидерства США или как? Высказывания собственной позиции в своей же книге — это нормальное явление, но не воспринимаю это всерьёз именно в научных работах подобного толка, где высказывается принципиально новая идея, потому что это, как по мне, некомпетентно.

В книге есть такие идеи, которые смогли заинтересовать, несмотря на всё моё отношение к стилю автора и к изложению идеи. В частности, понравилось то, как автор активно демонстрирует желание создать жизнеспособную теорию, которая, увы, не оказалась такой совершенной по итогу — она не смогла объяснить внезапный крах СССР, да и существует множество других критических замечаний. Кеннет Уолтц убеждён в преемственности и закономерности международных отношений и международной политики. Он стремится доказать, что государства не агрессивны по своей природе, как некоторое время доказывал Ганс Моргентау, их поведение не схоже с поведением людей. Они всего лишь стремятся к власти из-за того, что хотят спастись в этой анархичной системе. И именно структура международной системы вынуждает государства следить за балансом сил, и именно анархия вынуждает государства соперничать и конкурировать. И самое главное то, что государства стремятся больше к оборонительным действиям, чем к наступательным, и поэтому его относят к оборонительному реализму (анархия призывает сохранять баланс сил через конкуренцию, а не нарушать его). У меня осталось ещё множество вопросов по поводу его теории, которые требуют дополнительной литературы для этого. Но его работа, несомненно, влиятельна, так как его теория стала одной из доминирующей во второй половине Холодной войны, и это важно понимать. И даже сегодня она вызывает множество вопросов и споров.