5

С французской литературой у меня как-то не очень, раз на раз не приходится. Срабатывает стереотип о легкомысленности парижан и высшего света, о закрученных интригами сюжетах. Так что новый для меня французский классический автор стал сюрпризом, но ожидания оправдал.
Современных феминисток может взбесить портрет юного главного героя на первых страницах романа:

Он походил на мать, но в его наружности было нечто более утонченное, более значительное, то, что отличает освещенное мыслью мужское лицо от смазливого женского личика. Словно бы тот же взгляд, да более глубокий, тот же лоб, но более высокий, тот же рот, только выражавший большую решительность.

Спешу уверить встревожившихся, что автор не сексист: Просто мать Джека чересчур легкомысленна. Есть в романе и сильные во всех смыслах женщины.
Во-первых, прямодушная портниха Зинаида (впервые встречаю в иностранной литературе это безусловно иноязычное имя). Она вышла замуж за таможенника, позарившегося на приданое не очень красивой девушки. В конце концов, муж оказался под каблуком твердой и трудолюбивой жены.
Во-вторых, разносчица хлеба вдова Вебер. Она оторвала шляпника Белизера от его многочисленной родни, нагло пользовавшейся добротой и покладистостью великана, который стеснялся потратить заработанные деньги на пошив башмаков по мерке и ходил всегда в тесной обуви. Шляпник даже получал упреки от Вебер за чрезмерную робость.
Есть в романе наблюдательная аптекарша Реваль, на практике постигшая азы врачевания и помогавшая своему добродушному и рассеянному супругу доктору.
Вообще, у Доде мужчины полезных практических профессий все добродушные и покладистые, если особенно не подвержены алкоголю. Автор познакомит нас с парижскими больницами, нутром океанских лайнеров, в смысле, плавающих межконтинентальными рейсами кораблей, бытом рабочих и мастеровых металлургических заводов. Везде он яро обличает тягу простых людей к праздности из-за спиртного. Намаявшийся из-за первого в жизни спаивания Джек в конце концов совсем бросил пагубную привычку.
Совсем по-другому, презрительно автор описывает жизнь окололитературной богемы, малоталантливых неудачников, считающих себя гениями. Некоторые из них уходят в другие профессии, но многие выпрашивают деньги у мнимых друзей или сидят на шее самоотверженных жён. Прожигатели жизни несимпатичны Доде. Он не дает им даже шанса на исправление. Одни лодыри умирают или исчезают, но их тут же сменяют другие.
Ещё Доде затрагивает интересные темы - бронзовение кумиров и отыгрывание писателями своих обид в художественных произведениях. Десять лет легкомысленную и слабохарактерную мать Джека изводил бездарный поэт, а когда она попыталась уйти от тирана, тот обиделся и расписал её в своей нуднейшей многословной поэме. Через 4 месяца ставшая прототипом женщина вернулась к бездарю и была вынуждена переписывать стихотворную брань в свой адрес и выслушивать сочувственные речи разнесчастному виконту. На литературных вечерах того же поэта неудачливые друзья льстиво ставили его выше Гюго. По поводу бронзовения поэтов и писателей в нашем командном чатике даже произошел спор. Для меня удивительно, чтобы кого-либо в восхвалениях сравнивали с ещё живыми авторами. У нас сперва отпоют, а потом воспоют, а в Европе, видимо, было иначе.
Что же о главном герое романа, так Доде забавлялся им как котенком в мешке. Несколько раз он топил Джека в обстоятельствах, но всегда

вытаскивал. В целом, роман получился наполовину реалистичный, наполовину сентиментальный. Доде подметил многое о взрослении одиноких детей, жизни взбалмошных дам, сломе характеров обедневших кичливых дворян, падении на социальное дно. Автор часто насмешлив, но смех этот печален и горек. Однажды переводчик спутал меня разницей григорианского и юлианского календарей (тоже впервые встретила в иностранной литературе упоминание народного почитания в католической стране успения Богородицы 15 августа). Насколько же Франция тогда была религиозной, а богему сожрало мнимое просвещение... Понахватались красивых фраз по верхам, ничего толком не усвоили.
Наверное, ироничного и наблюдательного Доде изучают во французских школах. Ничуть не жалею о знакомстве и ставлю его наравне с Золя. Таким темпом можно постепенно понять и принять французскую литературу.