5 ПолиФеминистическая энКиклопедия

Но если твой путь впечатан мелом в асфальт
Куда ты пойдешь, когда выпадет снег?

Как хорошо, что он написал этот новый роман, который мне не понравился. Потому что если бы не "Лёгкие касания", не зашла бы речь о прежних книгах Пелевина, которые пропустила, когда разобидевшись на него, лет пять не читала, Кое что из написанного в тот период позже наверстала, но не "Любовь к трем цукербринам".

Смущало цукер в названии, думала, что про Фейсбук, который из всех сетей самая ярмарка тщеславия, а та часть жизни, где люди меряются, хм, достоинством, не в сфере моих интересов, потому не рвалась читать. Может так и не встретились бы, но выяснилось, что есть аудиокнига, да ещё прочитанная любимым исполнителем. Кто откажется, тот не я. Оказывается, нужно ориентироваться не на последнее слово в заглавии, а вовсе даже на всю фразу, очень точно отображающую смысл романа. Ну, один из смыслов, потому что у хорошей книги их много. Брины не просто хороши, они чудо, именины сердца, восторг абсолютного узнавания. Среди пелевиских книг встанут у меня вровень с Затворником и Шестипалым, да и то потому только, что первая любовь всегда сильнее.

Кстати о любви. Почему "Любовь к трем..."? Потому что помните ту сказку, где жестокая фея заколдовала глупого принца, заставив его любить три апельсина? Рассудку вопреки, наперекор стихиям. Навязываемым извне желаниям, контролю эмоциональной сферы здесь уделено немало внимания, кому то может даже показаться, что это именно о том, как мировой капитал посредством социальных сетей управляет нами. А все остальное финтифлюшки для придания дополнительной привлекательности (типа, эзотерикой романа как каши маслом не испортишь).

Кто-то другой скажет, что в первую очередь это социальная сатира,и будет не так уж неправ. Конечно сатира, да какая острая: работать не хотим, занимаемся ерундой, глупы, неразвиты, поверхностны, эгоистичны, склонны самоутверждаться за чужой счёт. Куда смотрит правительство, куда катится этот мир? А мы вам ответим, куда катится, прямиком в Матрицу. Где на каждого их нас наденут памперс, подключат трубки, подводящие физраствор и отводящие отходы жизнедеятельности, да и превратят наконец в тех, кем сами упорно стремимся стать - элементы питания с самовосполняемым ресурсом.

Кто-нибудь третий скажет, да бросьте вы, это ж чистой воды игры разума, до которых Джокер русской литературы великий охотник и непревзойденный мастер. Чего стоит одно только название поэтического сборника "Голем и лелеем". А философ Ян Гуска, конструкт из двух чешских свободолюбцев Гуса и Жижки. А набоковская страсть к нимфеткам, принявшая у тролля Че совершенно обсессивную форму. А само это имя, замысловато редуцированное из Чё Гевары, борца с системой номер раз в коллективном бессознательном, если кто забыл. А Мэрилин, какова белая юбка перманентно вздувающаяся над решеткой вентиляции (даже в процессе совокупления на супружеской постели). А доведенные до абсурда оруэлловские мыслепреступления.

С Бринами невозможно выделить какого-то одного сегмента, какой назначишь главным. Роман весь избыточная роскошь гения, где безупречная четкость сочетается с разнообразием возможных трактовок; зрелая элегантность мастерства кипит молодым задором. Он совершенство, но об этом уже говорила, кажется. Итак, о чем? О том, что выход есть и он не там же, где вход, но путь к нему у каждого свой. О том, что идти своей дорогой полюбас предпочтительнее, чем шагать строем. Что Надежда не умирает даже последней. Даже и тогда, когда кажется, что умерла.

Я вас обожаю, Виктор Олегович. Вы можете зажечь еще тысячу Мафусаиловых ламп, произвести бессчетное количество Легких касаний и осчастливить реальность десятком Айфаков, а можете вообще больше ничего не делать. Вы уже лучший. С аудиокнигой мне повезло необычайно, Князев хорош всегда, но сцена с Little Sister, читающей лекцию о мыслетеррористе Бату Караеве - это нечто запредельное.

Источник