5 Евгения Некрасова – «Несчастливая Москва»: пять казней московских

Прочитал по случаю эту небольшую повествушку Некрасовой, которой она, кажется, очаровала пару лет назад «лицейское» жюри, захватив второе место на конкурсе.

Что имею сказать – очень мило. Ну правда, Некрасова чуть постебалась, поигралась с москвичами, которые обитают во всех этих транспортных кольцах (МКАД, ТТК, Садовое, Бульварное, метро- и железнодорожное, даже намекнула на кремлёвское кольцо, внутри которого никто почти что не живёт), наслала на коренных и понаехавший целых пять казней. Вот они: в первый день москвичи превращаются в уродцев самых разных, во второй – тонут в похоти пресладострастной, в третий день лишаются самых разных конечностей, в четвёртый день взрослые теряют детей в неизвестности, а на пятый превращаются в истинных британцев, общающихся друг с другом на смеси лондонского, posh, brummie, scouse, шотландского, ирландского, йоркширского и даже манчестерского. На шестой день уже ничего не происходит, и это, понятное дело, благо, благо свершившегося очищения. Очищения в буквальном смысле – людей из центра столицы вымыло начисто, одна главная героиня повести колесит на велике по Бульварному кольцу. Какой в этом смысл? По большому счёту никакого – это всего лишь глум над народным штампом о том, что москвичи все зажрались и неплохо бы их этта… кирпичом в морду. Вот Евгения и запустила кирпич, интеллигентский только такой, с начертанными на нём в качестве эпиграфа цитатами из Платонова, Цветаевой и Земфиры.

Можно было бы отметить, что основным героем «Несчастливой Москвы» вырисована сама Москва, но уж как-то избирательно, если честно. Потому что и персонажи тут какие-то общероссийские, легко перемещаемые, например, во Владивосток или в Калугу. И сами московские локации взятые как будто наобум, штрихами – хотя атмосферно выведенный Новый Арбат, как по мне, прелесть как хорош, он и самому мне таким представляется в нечастые выезды в столицу (а я люблю московский центр, гораздо больше питерского, он весь такой как будто растворяется в грёзах о спокойствии и отдыхе от давящего со всех сторон глав-имперского мундира).

Любопытен некрасовский язык в «Несчастливой Москве». Он весь сочится густым, вязким, ломким и оттого как будто корявым по форме экспериментом в слова. Я и сам такое люблю, правда, делаю это сейчас с большой аккуратностью, потому как периодически прилетают плюхи от добровольных читателей за «стилистические ошибки начписа» (ну, правда, люди не понимают, что русский язык писателю дан для самых разных игр, а не для скучного, линейного сюжетного повествования). Позже, к слову, в той же «Калечине-Малечине» Некрасова уже с языком тоже куда как корректнее и «правильнее» обращается, хотя и там есть много классных находок. «Несчастливая Москва» же, надо полагать, – это такой творческий выплеск, проба пера без оглядки по сторонам, и я даже немного удивлён, что жюри «Лицея» оценило эту попытку по достоинству.

Резюмируя: мне понравилась повесть как по форме, так и по содержанию, она прелестна. Единственное нарекание в том, что уж больно это всё несерьёзно, легковесно, необременительно, но по большому счёту – какое это нарекание? Именно такой и должна выглядеть современная хорошая русская проза без притворств и попыток обгладывания великого наследия несчастных наших титанов из века XIX – начала XX.