Больше рецензий

31 августа 2019 г. 12:52

4K

2.5 Не ломай французскую булку, попивая сок у себя в усадьбе

Ах, Фанни, пишу тебе пока не видит maman, которая была скандализированна этим сочинением. Ты же знаешь, как дамы их поколения разыгрывают невинность, подносят к носу ароматические соли и всплескивают всем, что плещется, дабы оградить юных особ (читай: меня) от тлетворного романа. Вот сами они готовы броситься персями на амбразуру, причитая и подчёркивая тонкость своей натуры. Одним словом, лучшей рекламы маменьки и придумать не могут, и пока они думают, что афишируют собственную утончённость, на самом деле они ажиотируют домашних на прочтение. Что я могу сказать по прочтении, Фанни? Никогда нашим авторам не стать Диккенсом.

Общеизвестно, ma cherie, что литература наша посвящена страданию (если господа сочинители считают, что таким образом они помогут народу избежать реального страдания, то находятся они в иллюзиях), прочитал одну книгу и можешь предсказать все остальные. Но это и главная беда всей нашей литературы, которая в своём стремлении к страданию ушла от реализма. Ты приведёшь мне в пример "Парижские тайны" мусью Сю, но так тот французский роман отражает желание простое, какое есть у каждого читателя: чтобы появился защитник, который решит все беды. Да и не забывай, что там и впрямь есть тайны и заговоры, подземелья и пыльные скелеты в гардеробных, тогда как основа тайн "Трущоб" - только амурные похождения, оканчивающиеся непременным рождением ребёнка. И вот это постоянное деторождение и выводит из себя мои нервы и без того тонкого устройства, что продиктовано моим холерическим темпераментом. Потому что девять десятых бед, что падают на героев, можно избежать было бы, прояви они чуть смекалки.

Ты обвинишь меня, Фанни, в лицемерии, бо я люблю синему "Левиафан", в коей беды героев тоже обусловлены их глупостию. Но там атмосфера малого уездного городка создаётся за счёт сопротивления этих самых героев беспределу чиновников, сопротивлению, кое не заложено в систему нашего чиновничьего беспредела и даже может систему перебороть. У тех героев есть возможность победить, лишь их глупость не даёт им это сделать, тогда как если бы с самого начала фильмы демонстрировалась семья, коя и противостоять системе не может, даже проявляя смекалку и силу (бо не у всех есть в друзьях столичные стряпчие), была бы не синема, а сентиментальная чернуха, что и внимание бы не привлекла.

В то же время Крестовский заставляет нас сопереживать княжне Анне Чечевинской, судьбина которой никем, кроме неё самой, поруганию не подвергалась. Сперва она при расхождении матери и отца, остаётся с пьющим отцом в деревне. Возраст, когда девы наиболее соблазнительны и лучший товар на ярмарке невест, пропускает. Родителя ея Крестовский пишет заботливым да мистиком, однако же батюшке и в голову не приходит, что дочери надо строить жизнь собственную, а не быть приживалкой в собственном же доме. Что ж, коли она сама такую судьбу выбрала, так будь добра смириться, готовиться к участи старой девы и получать простые удовольствия от радостей интеллектуальных или же духовных. Но нет, когда Анне двадцать пять, в их деревеньку наведывается князь Шадурский, который соблазняет девицу. Что этой дуре надо, Фанни? Неужели при житье в деревне, глядя по весне на лошадок и собачек, не знала она, как избежать тех способов, от которых она понесёт? Или не знала, что Шадурский женат? Так он не на дачи к ним приехал, не заезший из Англий граф, а здесь у него поместье. Фанни, неужели Крестовский хочет, чтобы верили его читатели, что не ходили верные слухи среди дворни? А когда всё же понесла Анна, даже акушерку она смогла найти, но так не могла уже в месяцы первые попросить акушерку или знающую бабку вытравить плод? Их дворовые девки по нескольку раз до свадьбы такое совершают, так что же княжна киснет? Что ж, понимаю, почему при всей скандализированности своей, не пользуется Крестовский успехом Достоевского. Ах, Фанни, не надо про "красивый язык" да "глубину переживаний". Но коли юная дева не может поверить в происходящее, так всё это сочинение на дев старых и рассчитано, да и тех повес, что хотят поболе про чужое падение моральное прочесть. И недаром я про Диккенса вспомнила. Дважды, припоминаю, был такой у него сюжет - в "Оливере Твисте" да в "Холодном доме". И даже в "Твисте", которого английский писатель в молодые годы создавал, общей опытности не имея, не заставлял он героиню свою, родившую вне брака, опускаться до такой степени падения.

Ах да, продолжаю пересказывать сюжет. Сказавши ложь, что едет к подруге, княжна идёт к акушерке, где рожает девочку, да и заставляет горничную подкинуть ребёнка к князю-соблазнителю. Хлопаю ладонью по своему челу и кручинюсь. Эких дураков Господь создаёт. Князь знать не хочет беременную возлюбленную, а она ему ребёнка подкидывает, видать, полагает, что если долго надоедать, у него проснётся совесть. Так что ей теперь делать, Фанни? Возвращаться к матушке да ждать выгодного замужества, разумеется. Она сама не в расцвете молодости, но привлекательна и не стара, найдётся лопух побогаче. Но почему-то княжна посылает матери покаянное письмо. Зачем, Фанни? ЗАЧЕМ? Она же скрыла от неё свою беременность, ребёнка у неё на руках более нет, зачем сознаваться в содеянном сейчас, когда все последствия уже скрыты? Матушка её умирает от потрясения. Промолчу уж, что нелюбящая матушка проще должна была отнестись к такому-то житейскому делу. Но продолжаю я выть волколаком, как читаю следующий пассаж: матушка не знает, что записку дочери перехватили и прочитали гости матушкины, от чего в свете пойдёт грязная сплетня о дочери, значит желание матери должно быть - скрыть грех дочери да не грязнить имени. Что делает слёгшая от потрясения матушка? Отказывается от дочери. Дааааааа. Это точно не вызовет кривотолки в свете, конечно же.

И что же делает княжна? Это в зарубежных книжках девы в затруднённых обстоятельствах ищут себе места гувернанток и учительниц. А у нашей-то героини нет ребёнка на руках (а при всех проблемах нашего общества, всё же не проверяют пока при приёме на работу девственность дам), сама мила, какое-то образование имеет, да и, как покажут события, моральными запретами не обременена. Может, родственников поищет, если уж совсем к работе не приспособлена? Нет, Фанни. Написала бы я тебе, что станет она "падшей женщиной", чтобы пощадить твою скромность, но слово это слишком многозначно, потому напишу прямо - станет она проституткой, из самых грязных и пьяных. Что за бред, Фанни? Почему бы ей было не устроиться, пока молода, содержанкой, хотя бы и какого мещанина? Почему сразу на улицу и зарабатывать по паре монеток за соитие? Экий же бред пишут наши борзописцы, Фанни, лишь бы заставить героев страдать.

Я тебе приведу другую героиню в пример. Есть у этой Анны горничная Наталья. Она - двоюродная сестра Анны, так как прижил её со своей экономкой брат матери Анны. Воспитывалась девочка как барышня, но так как барин не оставил завещания в пользу сожительницы, то как умер он, Наталью тётя определила в горничные (что ж сразу не головореза с улицы?), экономку - в двор, где её и убили, потому Наталья поклялась отомстить. Как полагаешь, Фанни, кто стал бы героиней в зарубежном сочинении? Девушка, которая по глупости своей не может найти иных средств существования, окромя самых низменных, или же девушка с сильной натурой, которую лишили законных её прав? В этом и разница между воспитанием нашим и заграничным. Если и превозносят в заграничной книге глупую да анемичную Эмилию Седли, то в пару ей есть сильная Бекки Шарп, что выживает средствами не самыми законными. В наших же пенатах героиня трагическая сама делает всё, чтобы сложить голову, а та, что умеет думать, становится столь жестокой да коварной злодейкой, что мстит, супротив смысла, даже девушке, которая не имела отношения к разорению её семьи и состоит в контрах с матушкой, которая и есть основная виновница трагедии.

Не находишь ли ты, Фанни, что из нас воспитывают бессловесных скотов, так как нету среди героев наших людей честных и активных? Герой Дубровский навеян французскими романами. А кого ты из сочинений наших писателей назовёшь ещё - положительного да того, кто готов действовать, а не сокрушаться о смысле жизни? Вера без дел мертва, говорит Библия, а разве не преподают нам ту самую мёртвую веру, которая есть лишь гордыня, так как в своих размышлениях человек пытается спасти лишь свою душу? Это и есть беда наша, беда всей страны, когда человек не может спасти людей, которых знает, но считает, что готов облагодетельствовать человечество. Когда глобальные вопросы пытаются решить, не решив насущных. Нам нужны Родольф из "Парижских тайн", Жан Вальжан из "Отверженных" или мистер Бранлоу из "Оливера Твиста". Даже хотя бы еврей Фейген из того же произведения, что герой не положительный, но и отрицательным не является. Нам нужны образцы людей, что живут и совершают деяния. Деяния не преисполненные злобы или мелких побуждений. Ведь мы всей страной уже весь век перемалываем не много, а один и тот же сюжет - как человек достойный умирает, столкнувшись с недостойными. Почему людей активных мы учим, что они должны пойти дорогой зла, а человек глупый и слабый хорош тем, что не делает ничего? Пусть бы и делали хотя бы зло наши герои, но зло оправданное, как это в романе "Граф Монте-Кристо". Есть в обсуждаемом мною романе ещё одна линия: в то же время, как любовница князя Шадурского родила от него ребёнка, жена Шадурского родила сына от их управляющего. Кстати, если ты ждёшь, Фанни, что дочь князя и сын княгини обретут совместное счастие, вынуждена тебе напомнить, что ты говорим мы о российском романе. Управляющий Морденко всю жизнь копит обиду за то, что его выгнали и скупает векселя Шадурских. Нет, не жди, что всё закончится хотя бы возмездием. Морденко заболевает и умирает, оставив векселя своему сыну Ивану Вересову, а тот рвёт векселя, когда княгиня Шадурская изображает чувства материнские. Вся линия сия сюжетная только опять же для одного и того же сюжета - злые люди перемалывают, убивают доброго.

Скажи мне, Фанни, чего хотят добиться наши сочинители? Почему "хорошие" всегда бывают побеждены? Писатели считают, что Бог слабее диавола? Или всё много хуже и в своей мёртвой, бездеятельной вере все эти "хорошие" и есть слуги диавола и бывают побеждены пусть грешными, но людьми? Знаешь, сия мысль пришла мне только что, но теперь я понимаю, что она верна. У того же Диккенса я читаю всё время, как ханжески выполняют свои обязанности дамы высшего света, что приходят в бедняцкие дома да дают корзиночки с едой от щедрот. В нашем романе я не встречу и такого. Добрая героиня и не подумает, что надо помочь кому-либо от щедрот, коими Господь её наградил. Она побежит на обрыв, будет ныть о том, что люди не летают как птицы, будет думать о себе и своём счастии. Будет ли герой думать о других? Нет, он будет Пьером Безуховым, который будет считать, что лучше насадить тёмным крестьянам очередную идеологию, но не подумает о том, чтобы купить заграничную машину, чтобы крестьяне его меньше мучились во время посева или уборки урожая. В этом беда наша. В этой мёртвой вере, в тех, кто преподаёт эту мёртвую веру. Ведь злодеи в таких книгах, сами себя тоже полагают героями, полагают, что творят добро. Каждый из нас творит себялюбивое добро, которое оборачивается истинным злом.

Роман сей заканчивается на том, что пострадавшие от произвола чиновников да козней Шадурских семья Бероевых (подвергавшаяся насилию, пыткам, смерти ребёнка и тюремному заключению) уплывает в Соединённые Штаты. Думаю, это символ того, что в нашей стране не добиться справедливости - ни высшего суда, ни судьбы. В наших пенатах Бог не оберегает сирых своих. Потому что не Богу они служат. Не советую я тебе таких книг, Фанни. Хороши они для тех, кто хочет узнать более про мир дна, который изучал Крестовский, если же ты будешь искать хорошего сюжета, то найдёшь всё тот же ужас, что идеологи наши почитают моралью. Избави нас Бог, от подобной морали. Страшен мир, где никому не нужны люди, бо и самим себе они не нужны, раз только не могут податься в самовозвышающие рефлексии.

P.S. Давеча приобрела через горничную пластину для патефона. Прячу её пока от маменьки да папеньки, так как в обморок попадают от "клятой содомии". Перешлю тебе, как сама наслушаюсь. Пока же спишу названия композиций.

Потешный квартет "Государыня".

1. Приволья хочу.
2. Кабаре Гага.
3. Выполнено в Парадизе.
4. Кого-нибудь для амуров.
5. Богемская элегия.

Ветка комментариев


Вооот, то есть любой деятельный адекватный человек просто не может существовать в этом царстве страданий и добрых намерений, не тот что быть счастливым.
Мне кажется, эта любовь к страданиям и практически добровольный отказ от земного счастья и спасения происходит из религиозного воспитания. Корни в православии в частности и в христианстве вообще. И отсюда то, что хорошие проигрывают плохим, ибо воздастся им в другой жизни.


А мне кажется, что что-то тут не то. Не могут по христианству хорошие проигрывать плохим. Бог должен быть сильнее козней дьявола, это суть учения. Мне кажется, что как раз литераторы подменили христианское учение.

Ещё раз: наши "хорошие" герои никогда не делают хорошего. Они никогда не помогают другим (если ошибаюсь, можно меня побить приведёнными примерами). Раскольников, Печорин, князь Мышкин - это антигерои. Окей, князя Мышкина отнесу туда же, куда и Базарова - добрые намерения и п...ц результат. С какого бока наши "положительные" герои христиане? Я как задумалась, у меня вдруг стали какие-то кирпичики на место устанавливаться. Например, ихний папа римский спокойно так моет ноги нищим (повторяет то, что сделал Иисус на Тайной вечере), ты можешь кого из наших представить делающих подобное? То есть у нас вот эта религиозность приняла свою обратную сторону - антихристность полная.

Я понимаю, что частично это шло из политического менталитета, где царь равнялся богу, а потому самодурство царя приписывалось и Господу. Но только частично. Мне кажется, что в девятнадцатом веке что-то дьявольское наши авторы насаждали в качестве "национальной идеи": не делай ни хрена хорошего, дай злу разгуляться, не только не противоречь злу, но даже мелким добром никому не помогай.


Ну если вспомнить, что Сатану еще называют Князем земли, то как раз логично, что здесь мы проигрываем, чтобы выиграть в жизни иной. Это я не настаиваю, если чо, а просто пытаюсь логически объяснить "любовь к страданию" у наших классиков. Хотя это не только у наших. Вообще, в литературе принято считать, что чем болье народу померло и чем громче рыдания, тем сильнее вещь и больше шанов на премию)))

Что до героев. какой из Печорина герой? Название ж это злой стеб Лермонтова над популярным байроническим героем. Мышкин - юродивый, тут о героизме и речи нет. Про Раскольникова и Базарова не скажу, эти произведения я читала в кратком изложении, пардон))) Но откровенно говоря, геройских героев в нашей литературе я не припомню. Но и в зарубежной тоже. Так вот чтоб прям нес добро людям.

С другой стороны, можно противопоставить православие, бездеятельное и страдающее, протестантству, активному, но тоже безрадостному. Есть что-то мрачное в христианской религии...


Князь мира сего, если быть точнее. И это уже манихейством, а не монотеизмом отдаёт. Ведь в таком разрезе получается, что Господь вообще никак не вмешивается в земную жизнь, а всем правит сатана. Так кому мы молимся, спрашивается?

Так вот чтоб прям нес добро людям.

Диккенс - от и до. Сегодня досмотрела "Побег Артфула Доджера", это сериал-фанфик. Там как раз есть персонаж - дядюшка Бранлоу. Бог из машины - вообще очень европейский концепт. То есть не герой, в смысле Зорро в маске, а именно мелкий человечек, который помогает в меру сил, по-мелкому, но это предотвращает крупные трагедии в жизни героев. У Бронте - это кузины Джейн Эйр, которые случайное (вот-это-поворот!) встретились ей на пути, приютили и не дали умереть ей с голоду. У Теккерея, буду честна, не припомню таких, хотя явно, что они были.
Их маленький человек - это мелкая доброта, которая побеждает большое зло. Наш маленький человек - мелкий чиновник, которого не заботит ничего, кроме его благополучия.

Ты мне напомнила "Виллет" уже упоминавшейся Бронте)) Как она с таким чопорным неодобрением писала про вечно весёлых и спокойно относящихся к греху католиков-бельгийцев, а у неё вся такая суровая английская протестантская вера))
Нет, дело тут не в христианстве. Почему у них хэппи-энды, а у нас всегда сэд? Сто раз привожу в пример как в немом английском фильме для Европы сделали хэппи-энд, а для России - сэд. Сама идея, что добро должно страдать, ненормальна. Я не могу как-то связать даже конкретно с православием. Мне, с скорее, что-то из Пелевина в голову приходит, мол, каждый народ сам рисует образ Бога, а раз мы рисуем его в виде вертухая, таким он для нас и является (это конкретно из "Чапаева" разговор).
Знаешь, если бы я могла точно сказать, что да, нас учат тому, что добро наказуемо, у меня была бы хоть какая-то линия поведения в дальнейшем. И зайклемить русскую классику - в первую голову, бо я всегда пру поперёк течения и переломить этот ген проигрыша в менталитете мне бы очень хотелось. Но тут, когда писала рецу, вдруг стукнуло, что ни хрена эти герои не хорошие. То есть они получают по шее вполне заслуженно, так как не желают ни играть по правилам этого мира, ни устанавливать свои, всё, что они умеют - ныть. Иными словами, всё это имеет отношение к христианству, но как бы с обратной стороны. Приведу пример. Вот есть герой, который говорит, что массовые расстрелы ведут к всеобщему благу, в конце книги его жёстко забивают кованными сапогами в застенках. Всё правильно, он получил то, на что нарывался. Но в школе учат тому, что это положительный герой, а не отрицательный, что он был непонят и злые люди надругались над его хрустальной мечтой. И вот как-то сижу и в который раз не могу сформулировать. Да, победили плохие, но они победили нечто, что намного хуже, чем они сами. И нас учили тому, что злые люди в русской классике поиздевались над хорошими, а тут я пытаюсь сформулировать, что злые люди в этих сюжетах поиздевались справедливо, они говоря метафорически побили сапогами нечто намного более ужасное, чем они сами.


Вот-вот, а рассуждение про абстрактное добро и конкретную маленькую доброту есть у Гроссмана в "Жизни и судьбе" или предшествующем романе.


Ой, какое шикарное обсуждение я пропустила!!!
До всех этих героев, точнее, до многих был диванный Обломов и деятельный его друг немец Штольц. В итоге, бурная вода камень не подточила. Добренький бездеятельный Обломов действенного добра никому не сделал. Хотя, сделал, Штольцу невесту нашел или почти подарил. У Гончарова ярко эти типажи. Уж точно как в песне: "Я добрый, но добра не сделал никому".
Базаров тоже мимо меня прошел, про него не скажу. У Пушкина в "Капитанской дочке" Гринев вроде положительный и добрый, но по-своему деятельный. Вот выбивается из ряда.
Рецензия крутая.


Читала прикольную статью (называется "Голубой Онегин"), где, помимо прочего, прикалываясь, автор утверждал, что Обломов больше Штольца хотел, чем невесту)))

А если серьёзно, Пушкин значительно выбивается из тенденции 19 века. Во-первых, тогда не было концепции "очищающего страдания". Во-вторых, он - нормальный француз. Нет, не русский и не араб, а именно француз, так как в начале девятнадцатого была французская культура в России, которая бы вылилась в национальную, если бы ей дали развиться. Но у Пушкина - нормальный французский менталитет (блин, неделю сейчас мучаю статью о том, как состоялась его дуэль и был ли Дантес влюблён в Натали Гончарову или в Идалию Полетику, не считая маячившего во всех смыслах за спиной Геккерна). Думаю, проблемы начались с Лермонтова. Я хз, что происходило, рилли. Почему в советское время надо было Лермонтова делать классиком, а не кого-то из тех же декабристов, имена которых мы и не помним (если кто-то помнит, он скорее исключение, чем правило). Пушкин был гением и да, я согласна, что он - нашевсё. По "Руслану и Людмиле" никогда не скажешь, что это писал девятнадцатилетний мальчишка, это взрослое, сильное произведение. По "Герою нашего времени" не скажешь, что это писал парень, которому за двадцать, это такой наивный мартисьюизм, такая обидка на окружающих. Причём, что у Лермонтова не возьми: "Мцыри" - адовый пафос, "Демон" - обидка на окружающий ("он такой непонятый, прям как я!"), "Браслет" - попытка создать трагедь на пустом месте. Не знаю, в какой момент и почему, но эти страдашки некрасивого, неумного (и, чего уж, бесталанного) мальчика - втекли в струю "русский народ должен страдать". Если кто-то выбивается, его ногами запихивают в страдашки. А ведь есть много талантливых авторов, кто страдашки не закладывал в произведение. Тот же "Тарас Бульба". Тарас - говно, таким Гоголь его и рисует, а как нам это преподают? У Тургенева Базаров - идиот, он несёт какую-то модную околесицу, пытается очаровать даму (да, писала статью о том, что эта дама (у меня проблема с запоминанием имён) в Базарова не влюблена, так утверждал Тургенев, но российские критики положили на мнение писателя свой страдательный болт), потом подыхает. Дурак дураком. Или "Муму". Герасим - не положительный персонаж. Это издёвка, желание, чтобы люди проснулись. Это образ мужика, который сперва подчинится, а потом скажет "Упс". Но нас заставляют по-иному трактовать. Опять же Чехов. Раневская в "Вишнёвом саду" - И-ди-от-ка! Забытый умерший слуга означает, что глубоко класть этим господам на сад, им нужно поиграть в страдашки. Но лёгкий взмах руки и их игру в страдашки (отличную пародию) превращают в страдашки реальные. Но Чехов писал комедию!

Кто точно играл в страдашки с чувством, расстановкой - это Достоевский. Я признаю, что он великий писатель. Просто добавляю к этому одно "но" - гений, но говно. Страну любил издалека, как и многие крепкие "отечественники" - чем дальше, тем крепче. Пострадашками унавоживал книги по полной.

Ох, да. Как же я могла пропустить. Ещё один бездарь. Зеркало наше. Толстой. А вот тут очень важный момент. Его "ВиМ" - это не просто сериал. Это подмена истории. Война 1812 года - это война французов с французами, по крайней мере если брать менталитеты. Одни галлы говорят "У нас император, отдавайте нам землю", вторые галлы отвечают - "У нас самих этих императоров, как грязи, фиг мы вам что отдадим". Если брать ту войну, то там как образ стоит брать гусар - напились, подрались, говорят с противниками почти на одном языке, дали им по мордасам и гнали до Парижу. Охренели в Парижу от того, что там рабства нет, приехали, выпили, задумались. Но Толстой передёрнул карты. Он победу людей с одним менталитетом, приписал людям с совсем с другим. Все эти метания, рефлексии, отсутствие уважения к врагу (с которым год назад глубоко дружили, так как говорят на одном языке и фактически такая война воспринималась братской), отдать жизнь за родину, когда в реале за родину гусары собирались побеждать, а не умирать. Произошёл троллинг и спиzдинг. Победу одного поколения приписали совсем другому, уже воспитанному в "наш бедный народ терпит лишения, но ему воздастся на небесах". Когда в начале века идея была "э, а давайте наш народ не будет терпеть лишения и не будет бедным".
Я не могу точно сказать, когда произошло вотэтовсё. Мне кажется, не хило повлиял Александр 3 и его, гм, странные идеи. Энивей, когда начинаешь копать, просто видишь, что даже если писатели не хотели играть в страдашки, их произведения где-то с середины века стали извращать так, что они стали выглядеть страдательными.


С Базаровым у меня туго, с иностранными языками тоже.
Да, Лермонтов - такой романтизм вершины - я страдаю на утесе, максимальный максимализм. Печорин - эксперт по (слово забыла - модное недавно течение про соблазнение неудачниками легко доступных барышень).
Ну да, в России было как бы два народа: офранцузившаяся знать и все остальные. Помню, когда-то на радио был вопрос про декабристов и Николая I. Некоторые декабристы не понимали, когда им приговор на русском зачитывали.
Думаю, дело в критиках, выдержки которых в учебниках печатают. В школе разбирают не то, что написал писатель, а то, что увидел критик.
Помню, что мы Лескова, к примеру, и вменяемого Салтыкова-Щедрина мало проходили. Весной читала про господ Головлевых. Вот уж адок всевременный. Там страдашки понятные и уж точно от поведения самих героев зависят.


Пикап - это называется. Похитить девку, правда, пикапом не является. А вопли "И та влюбилась, и эта" - это просто диагноз автору)))

Ну, "все остальные", в целом, не умели читать. А кто умел (как правило, городские жители: доктора, аптекари и пр.), читал -французски. В музее Пушкина как раз меня мучили вопросом: почему Татьяна читала РичардсОна, а не РичАрдсона? Она читала по-французски, причём в оригинале роман был английский, а на французский - переведён. Ко всему, мнение "всех остальных" не роляло вплоть до 1861-го официально и никогда по реалу - во все остальные времена.

Про критику согласна. Но критика тоже шла не с нуля. Я не знаю, был ли это заговор, съезд по фазе кругломордого ампыратора, судя по всему, сына конюха, а не законного мужа, но "страаааадааааание" - стало национальной идеей. Вот ни капельки не удивляюсь, что всё закончилось громадными потоками крови. Энивей, критики всё и вся трактовали, как пострадашки не потому, что все находились в одной фазе шизофрении, а потому, что таков был социальный заказ.

Про упомянутых - соглашусь. В пошлом году как раз цитировала из книги "Три еретика" Аннинского, который рассказал про трёх писателей девятнадцатого века, которые незаслуженно забыты. Помимо Лескова и Салтыкова-Щедрина, там был ещё и Писемский. Про него вообще никто не знает, я как-то случайно наткнулась. И да, это Диккенс. Без пострадашек. Интересный сюжет. Кинематографические описания. Но такие нам не нужны. Нам нужен дуб с архитектоникой романа и такой же дуб, который этот дуб написал.


Точно, потом вечером слово вспомнила. Я не про похищение Бэлы, а про монологище для княжны, какой он несчастный и как ему скууучно. Реально же заманивал сперва поездками через речку, потом монологами про себя бееднеенького, а в итоге-то спор с Грушницким от скуки.
Писемского не читала, ничего про него сказать не могу. В дп 2015 читала Эртеля, там у него шикарно эпидемия холеры описана. Вот тоже особых страданий нет, ну только объективные мучения в виде эпидемии.
В этом учебном году буду помогать учить пятиклассника. Теперь задумалась, истинные ему мысли свои говорить или официальные повторять. Боюсь запутать и врать тоже не хочу.


Это-то да, но нормальная княжна вряд ли бы купилась на такие простые обманки, это в представлении мальчика-автора девушки штабелями, штабелями)))

Надо объяснить пятикласснику, что официальная версия - это мнение критиков, которое, как правило, не совпадало с мнением писателей.


Да, тоже выход.