3 Спойлер Красиво, но бессмысленно

Во многих отзывах отмечалось, что не надо американке писать про русский фольклор. Когда наши пишут про кельтов, греков, китайцев, японцев или эльфов в Средиземье – это нормально, а американке Кэтрин про Бабу Ягу почему-то нельзя. С фига ли? Всем всё можно.
Получается с разной степенью косячности, так это не от географии проживания зависит.

Пишет Валенте прекрасно. Повествование затягивающее, созданное по законам сказки – с повторами, с разбитым на куски сюжетом, в котором логических связок часто нет – они не нужны для пространства сказки. Отдельный поклон переводчику Владимиру Беленковичу – он сумел передать тягучесть, напевность и сказочную мутность текста. Разве что «гоблинов» и «огров» встретить было довольно странно, но это мелочь по сравнению с остальным.
Казалось бы – здорово! Постмодернизм, мифопоэтика (ее в книге полной ложкой, не зря на премию номинировали), мифпанк и магреализм на «движке» Булгакова.
Но нет.

Если вам достаточно того, что «Кощей – тощий, смерть его в яйце и он ворует баб», «Баба Яга страшная и летает в ступе» и «Сталин пьет сладкое вино, даже когда все голодают» и не смущают сцены лайтового БДСМ (в том числе со средством передвижения) – все хорошо. Если хочется большего – упс. Не завезли.

Валенте не затрагивает истоки мифа. В ее книге нет отголосков жизни наших далеких предков, запаха натопленных «по-черному» клетей и обрядов древности. Нет и неспешных историй, рассказанных Ариной Родионовной – несмотря на регулярное упоминание Пушкина.
Переосмысления мифа через реальность тоже нет (и никакого другого тоже нет). Есть внешние атрибуты – Ягу называют «Председателем». Назвали бы «Царицей» - не поменялось бы ничего. Единственное сращение сказки и реальности – домком домовых, похоже, появившийся из «Собачьего сердца». Фабрика с Еленами остается чисто сказочной, изменения в реальности ее не затрагивают.

«Сломайте это. Будет красиво», - говорила она о постмодернизме. Сломать получилось. Красиво ли?

Мифологическую основу книги можно разделить на два пласта. Древнерусские сказки и мифология СССР.

Древний пласт Валенте слила. Марвел назвали Тором мощного чувака с молотком – почему бы и нет? Валенте назвала Кощеем «властного властелина» из любовного фэнтези про попаданок - тоже, почему бы и нет? Но Тор получился вполне живым мужиком, а вот у Валенте с живыми персонажами не вышло.

От сказки осталась внешняя оболочка – имена, названия и атрибуты. Их, кстати, очень много, почти перечисление справочника. А героев автор не оживила, ее персонажи остались сказочными – без внутреннего мира, без особой логики поступков и со схематичными мотивами – любовь по предназначению и война, потому что война.
Часть об острове Буяне, основанная на сказках, выглядит простой историей попаданки к «властному властелину». Аллюзии на Гоголя и сборник сказок ограничиваются именами и внешностью некоторых героев. Остальное –

Открываем Литнет, тэг «любовное фэнтези», там таких сюжетов через один.

С советским мифом получилось еще хуже. От него отрезано всё хорошее, доброе и героическое. Осталась беспросветная жуть о голоде, разрухе, коммуналках, чекистах и злобных детях. Взгляд, мягко говоря, однобокий. Приведу несколько цитат, по ним все понятно:

«Она осталась одна, без галстука, с разбитым носом, сотрясаясь от рыданий, со жгучим чувством стыда, словно ее ошпарили. Отправляясь на ужин, они по очереди плевали на нее. Некоторые называли ее буржуйкой, некоторые еще хуже – кулаком и шлюхой, хотя она не могла быть всем этим одновременно»

«…можем создать больше проблем с меньшими усилиями, написав донос, а не вечно бить чашки»

«Домовая всегда расскажет сказку лучше, чем человек, потому что она не будет пытаться сделать несчастья менее несчастными, чтобы мальчик, сидящий на коленях у бабушки, мог кивнуть и сказать: «Война – это ужасная вещь, правда, бабушка? Но это ничего, потому что некоторые люди все же выжили и даже детей завели». Я плюю на этого мальчика, потому что он думает только о себе, будто он сам непременно должен был родиться. Несчастье – это несчастье. Что с ним поделаешь?»

«война закончилась. Мы проиграли. В конце концов Германия и усатый волшебник в Москве, о котором я говорила им много лет назад, вместе съели нас живыми»

«Мы все мертвые. Все равны. Сломанные и бесцельные и верящие, что мы живы. Это Россия и это 1952-й. Что еще ты назвала бы адом?»

А теперь немного заклепочного занудства.
Валенте зачем-то приводит даты. Если бы четкой привязки к историческому периоду не было, если бы она осталась в рамках сказки «давным-давно… после революции… во время Блокады Ленинграда…» - я бы слова не сказала. Но раз даты есть – я попыталась в них разобраться.

В 1926 Яга говорит, что долго не ехала, потому что Ленин умер, и она плясала на его гробу. Ленин умер в 1924, за год до того, как Кощей притащил Марью на Буян. Оба деревянных мавзолея сделаны в том же году, а каменный в 1930, вариант «ждала постройки танцплощадки» не подходит. Яга просто плясала два года?
Во время путешествия на Буян (1925) и исполнения заданий Яги (1926) герои говорят о Сталине, как о единоличном главе СССР, «папе». Это еще не так. Троцкий еще не выслан, Зиновьев и Каменев на коне, Сталин – один из вождей, но не «папа».
Змей Горыныч говорит, что Марью в 1942 приговорят за дезертирство. Она в то время не была военнослужащей, формулировка странная.
Иван Николаевич в 1940 служит в Чрезвычайной Комиссии. ВЧК уже нет, после всех преобразований это уже НКВД.
И последнее о заклепках. Реалии 1925 года Валенте описывает по «Мастеру и Маргарите» и «Детям Арбата». Эти книги о 30-х, а в то время Россия менялась стремительно. Это почти как писать о 1992 по книгам о 2000. Впрочем, там и «Собачье сердце» есть, а эта повесть из 1925.

В общем и целом – странная штука получилась. Стилистически красивая, сказочно-певучая и пустая. Для лавстори про попаданку не хватает живости персонажей, для переосмысления мифа не хватает осмысленности и мифа.
Жаль, ее так хвалили.