4.5 Давайте признаем: все мы любим хорошие мрачные истории

И музыку. Эта книга — история музыки в определённом — мрачном — криповом — скрипичном? — ключе. Сборник баек, слухов, легенд, теорий и, естественно, достоверных фактов из истории музыки — но только самых тёмных, смачных, от которых мурашки бегут по коже и волосы шевелятся на загривке. Не сборная солянка всего на свете, а продуманный единый монолит, подводящий к мысли о том, что мир всегда был жестоким местом, полным как насилия, так и нелепых случайностей. (Пару раз автор, правда, заикался, что насилие к сожалению всегда было частью человеческой натуры, но это было лицемерно — какие сожаления, если ты зарабатываешь на этом деньги и репутацию?) Однако тем ценнее всё то прекрасное, что человечеству удалось создать.
Между тем, лицемерные фразочки Рейборна можно списать на его чувство юмора. Оно у него в самый раз мрачноватое:

Был раскрыт заговор против него, и многих казнили, хотя кое-кому удалось избегнуть публичной казни, вовремя покончив с собой.

Для кого как, но для меня это ещё одно достоинство книги. Наткнувшись на упоминание смерти Боуи, я почти уверилась, что любимое занятие Рейборна — читать некрологи, особенное внимание уделяя смертям знаменитостей мира музыки. Как иначе объяснить тот факт, что автор не поленился включить в книгу это упоминание, хотя Боуи умер незадолго до выхода «Черепа Бетховена» из печати? Только тем, что для Рейборна ценна смерть каждого мало-мальски интересного музыканта. До сих пор я встречала только одного такого ценителя (смерти, а не некрологов, ведь насчёт последнего я не уверена) — автора книги «Когда дым застилает глаза». Кейтлин Даути на страницах своей книги тоже частенько делилась подробностями того, как умирали известные деятели. Тим Рейборн просто углубил тему.

Углубил и немного расширил, если точнее. Он сосредоточился на мире музыки, но что только к нему не относится по мнению Рейборна! Во все времена (но особенно в далёком прошлом) известные музыканты, певцы, композиторы, сочинители песен и прочая околомузыкальная публика редко останавливались на одном роде деятельности. Короли иногда сочиняли отличную музыку, поэты были на полставки певцами, парикмахеры поигрывали в бойз-бэндах, параллельно выдирая зубы своим клиентам, а бумажные книги могли включать целые оперы. Так что можно понять, почему та часть текста, что касалась древнего прошлого вплоть до Средневековья, с тем же успехом послужила бы началом книги по истории литературы. А последняя часть — практическим пособием по мракобесию, суевериям и сверхъестественным силам в сценическом мире. Просто Рейборн не хотел отказываться ни от чего, где была хоть капля музыки — вот как страстно он интересуется этой темой. Ну, или редактор сказал, что тоненькая брошюрка по истории музыки не будет пользоваться популярностью, даже несмотря на «вкусную» тему, вот автор и разбавил содержание.
Но Рейборн честно не включил в книгу восточную музыкальную историю — потому что является признанным специалистом только в западной. И нам отныне придётся всю жизнь ждать, пока кто-нибудь напишет похожую книгу с другой стороны света. Как бы кому намекнуть? Я немного представляю, что там будет. Часть про Россию изобиловала бы казнями, ссылками, расстрелами и разлитым Аннушкой подсолнечным маслом, а часть про Китай, Корею и Японию — зубодробительными названиями музыкальных инструментов и самоубийствами. Эх, мечты, мечты…

Так или иначе, благодаря Рейборну я заполнила пробелы в знаниях о Древнем мире (и весьма своевременно), а также в понимании того, почему музыка Средневековья и Возрождения была именно такой, какой была. В особенности я подсела на средневековую: мало того, что тексты до сих пор актуальны, так ещё и звучание необычайное. Также, благодаря Рейборну и его беглому обзору истории музыки я поняла, что мода на того или иного автора всегда зависела от случайных факторов; к тому же со временем вкусы и стили меняются, а вот авторы в большинстве своём остаются прежними. Поэтому каждый, кто хоть раз взлетал на волне популярности, рано или поздно с этой же волной опускался в пучину безвестности, — и самые неподготовленные погибали. Мода не зависит от так называемых «законодателей», она хаотична — и безжалостна.
Лишь некоторые вещи остаются неизменными.

Как гласит старинная гэльская поговорка, thig crioch air an saoghal, ach mairidh gaol is ceòl — миру когда-нибудь придёт конец, но любовь и музыка останутся вечно.