5 "Прерывистый след одной жизни с неподкупной правдой переживания"

Год назад, к стыду своему, я даже не подозревала о существовании этого автора. Вот уж действительно: век живи – век читай! На одном из своих творческих вечеров Татьяна Никитична Толстая на извечные вопросы читателей то ли о том, что читает она сама, то ли о том, что может порекомендовать прочесть, упомянула качественную прозу Нагибина. И я пропала…
Юрий Маркович – безусловно талантливый и одаренный мастер слова и мысли. Мне импонирует его предельная откровенность, великолепный слог, точность и метафоричность образов и мыслей, присутствие печальной иронии, порой на грани фола. Поначалу, слегка отталкивало наличие чересчур физиологичных подробностей бытия некоторых персонажей, но уже с середины дневника они начинают сходить на нет…
При оценке творческого наследия и значимости писателя, воздерживаюсь от оценки «облико морале» образа жизни, личных качеств и черт характера последнего, поскольку соблюдение/несоблюдение категорического нравственного императива И. Канта, ни коим образом не влияет на наличие либо отсутствие таланта.

Талант не связан с характером, в этом я окончательно убедился.

Творческие люди – натуры тонкие, сложные, пылкие, мечущиеся, жаждущие, пребывающие в вечном поиске абсолюта и себя самих. У каждого из них найдется пара-тройка скелетов в шкафу и совсем немногие из писателей/поэтов (и иных представителей творческих профессий) вели высоконравственный образ жизни, обладали добрым, покладистым, альтруистическим характером.

«Слишком жить стараешься, писать надо!» — сколько раз слышал я эту фразу от Я. С. А между тем лишь то, чем я жил, включая сюда всё низкое, и дало мне материал для писаний. И тут ничто не пропало даром. Да и все Писатели «старались» жить: и Пушкин, и Толстой, и Достоевский, и Блок, и Горький, и Бунин — еще как! — и даже бедный, больной Чехов старался жить из последних силенок, отсюда и страшная поездка на Сахалин, и не менее страшный брак с Книппер. У человека избранного порок не становится уютным, он мучает, терзает и превращается в творчество.

Даже если бы Нагибин являлся автором только повести «Встань и иди», то это бы ни в коей мере не умалило значительности его таланта в мире литературы ХХ века. Однако, стоит отметить, что автор «Дневника» был удивительно работоспособным: писатель-прозаик, литературовед, знаток кино. Благодаря книге, посмотрела фильм «Поздняя встреча» 1978 с Баталовым и Луппиан в главных ролях (по мотивам рассказа "Срочно требуются седые человеческие волосы"). Хороший фильм, несмотря на некоторую несовременность и экзальтированную наивность.
И прочувствовать эпоху с помощью «Дневника» Ю. Нагибина мне удалось вполне:

Снова очереди, снова исчезло мыло, снова смертная тоска надвигающейся героической поры.

Мы все, как глубинные рыбы, извлеченные на поверхность. Из страха давлением в миллион атмосфер нас перевели в разреженную среду жиденького полустраха. Наши души не выдерживают перемены давления — они не лопаются, как глубинные рыбы, но распадаются, разлагаются.

Мир наполнен браком. Сплошь бракованное искусство, бракованная литература, бракованные зрелища, бракованная политика, бракованные распоряжения власть имущих, их действия, их уход. Всё фальшь, бред, грязь, ни в чем ни тени правды, но все сговорились считать грубые подделки подлинниками. Я смотрел по телевизору похоронную церемонию. И церковь, и Бога запутали в свои сатанинские игры. Господи, как же Ты допускаешь это? И никому не стыдно. Все хладнокровно делают свой бизнес: преемники, осиротевшая семья, приближенные, родня. Финал истории счастливца доконал меня. Нет возмездия, нет отмщения…

Сыр — бор загорелся вокруг превосходного фильма Бертолуччи «Последнее танго в Париже», еще не вышедшего на широкий экран. Наши не только из ханжества, но и от искренней тупости третировали этот фильм как порнографию, итальянцы же считают его — совершенно справедливо — шедевром. У них из‑за фильма идет ожесточенная идеологическая и даже политическая борьба, и мы, как положено, оказались в одном лагере с церковниками, буржуазными ханжами и охранителями. Это сводит с ума итальянцев, они до сих пор не могут понять, насколько мы консервативны, а в искусстве — так и реакционны.

— Дядя, это на вас такие штанишки? Причина — шорты, все еще непривычные для моих соотечественников, не только юных, но и старых. Увидев меня от своей будки, вахтерша дома отдыха строителей заорала: — Ишь срамотища! Старый мужик, а бесстыжий! Чего задницу заголил? Надо сказать, что шорты у меня длинноваты. Сама же сидит в куцем сарафанчике, и страшная, необъятная грудь выпирает даже из подмышечных разрезов, а толстые вены просматриваются не только на икрах, но и на ляжках. Но считается, что она одета прилично. Правда, в добрые сталинские времена на Крымском побережье женщинам в сарафанах не позволяли даже в волейбол играть. На редкость чистое и целомудренное было время. Сейчас куда свободней, но до шортов мы еще не дошли. Крепко сидит татарщина в русской душе.

Устали от рутины, безнадеги, неспособности вышагнуть за малый круг своей судьбы, от необходимости отвечать за семью, детей, самих себя, рассчитывать каждую копейку и ничего не значить в громадности социального равнодушия.

Данная книга не относится к увеселительному и развлекательному чтению, печален флёр основной канвы повествования. Оно и понятно: к дневнику люди прибегают «во дни сомнений, во дни тягостных раздумий», потрясений, страхов и тревог, чтобы с помощью слов и бумаги вычерпнуть негатив, снять тяжесть сердечных мук, избавиться от нервного напряжения. Никто не хватается за ручку в момент безоблачного счастья и радости, чтобы написать: «О, Господи! Я летаю, я в раю! Парю в экстазе над повседневностью!» В лучшем случае, возникнет робкое (и то про себя): «Благодарю!»
Исходя из личного опыта, могу отметить, что более вероятно обращусь к дневнику, дабы описать степень деградации соседей сверху, которые затопили меня третий раз за месяц, из последних сил преодолевая низменные инстинкты (например, взять топорик и последовать тропой Раскольникова), нежели детально обсудить политику «бацькi бульбашей».

Если отбросить дешёвый юмор, то «Дневник» Ю. Нагибина – это талантливо, искренне, проникновенно!!! Если вы не относитесь к разряду праведников и вас не тяготит неидеальный моральный облик автора, который необоснованно раздут и преувеличен недоброжелателями и неокрепшими умами, «пороху не нюхавшими», то добро пожаловать в прекрасный и удивительный мир одаренного человека.

Я только писатель, ничего больше. У меня нет ясной цели, в этом главное. Куда и как идти — не знаю. Я даже не верю, что существуют цель и путь. Реально для меня лишь пастернаковское «искусство всегда у цели». Всё остальное крайне сомнительно.