3.5 Бог-кактус во плоти

В этой книге всё хорошо. И кактусы, и Мексика, и семейная идиллия.
Несложно заметить: я люблю кактусы да и суккуленты в целом — они неприхотливы, изящны и сдержанны. Да-да, сдержанны: вы видели хоть один кактус, который навязывал бы другим свои колючки или срывался от легчайшего дуновения ветерка в необузданный танец? Никакого сравнения с этими безумными деревьями и травами. Кактусы полны чувства собственного достоинства. Как кошки, только лучше, потому что никогда не повернутся к хозяину хвостом.
Виктор Кин — эдакий Бог-кактус или его аватара, если хотите, который никогда не отвернётся от человека, попавшего в беду. В последней книге на макушке Виктора (какая там чакра, кто знает?) распускается прекраснейший цветок. Метафорически, конечно. Третий атт хорош тем, что все сюжетные узелки, все душевные устремления, все холостые и незамужние герои находят себе развязку, воплощение или пару (по ситуации). Особенно главный герой: он завершает дела, которые годами окактусвляли его, избавляется от сожалений, находит семью там и в том (и в тех), где и в чём (и в ком) не ожидал её обрести. Конечно, каждый знает, что «цветок» рано или поздно отцветёт, но автор заканчивает историю Виктора на пике счастливого «цветения», которое одно только и остаётся в памяти читателя.
Если перестать говорить образно, то третий атт получился колоритным, героическим, весёлым и даже романтическим. Детектива или мистики в нём как таковых насоберётся всего на полстакана, но я не разочарована (пить не плакать). Чего стоят приключения Виктора Кина в Мексике — жаркой, бросающей вызов духу и плоти (если вы понимаете, о чём я), пропитанной интригами и корыстью, самоуверенностью и страстью. Здесь Виктор Кин, наконец-то, превратился из страдающего интроверта в искателя приключений, магически подкованного Индиану Джонса (хотя не такого алчного), спасающего страну и красивых женщин. Хорошей идеей было отправить этого закостеневшего (духом и плотью) домоседа в путешествие.
А ещё лучше, что вернувшись в Блумтаун, Кин отбросил свои «колючки». Вообще-то «облысение» не является обязательным этапом зацветания кактуса, но в трилогии «колючки» всегда служили скорее символом, чем кактусоопределяющим фактором, поэтому воплощение Бога-кактуса отбрасывало их не менее символически, полностью сохраняя при этом свою божественную кактусическую суть. Да и «облысел» внутренний кактус Кина не от самого путешествия, а от того, что Виктор наконец-то смог избавиться от груза вины и всей душой открыться привязанности к друзьям, родственникам, счастливым воспоминаниям — прошлым и даже будущим. Перестав копаться в себе, Кин обратил внимание на окружающих людей и наконец-то смог их разглядеть. Лорд Блумберри оказался в душе махровым авантюристом, кузен Сирил — тоже авантюристом, но предусмотрительным и способным защитить близких, инспектор Пинкерсон — робким романтиком, матушка — королевой без королевства, Ларример — настоящим членом семьи, Фрэнк — женщиной-солнцем, Сигрид — хорошей матерью, добрая старушка — противной убийцей и т.д.
Впрочем, это всё детали, которые приятно почитать тому, кто за две первые книги привязался к героям. Вся книга — ода душевной привязанности. А апофеозом кактусизма можно назвать момент, когда Виктор просит служанку сшить мягкую игрушку — в виде кактуса. Под конец книги мягкая игрушка, ой, то есть, простите, сеньор Кактус обрёл вечное пристанище в мягких руках мальчишки, который был без ума от кактусов, и на этой счастливой символичной ноте история Виктора Кина закончилась. Она понравилась мне. Да, сюжет не переворачивает всё внутри, не заставляет сердце испуганно сжиматься или трепетать от восторга, но история окружает читателя неповторимым уютом — и это немало.
Последнюю книгу Измайлова дописала уже без помощи Орловой, хотя сложно сказать, пострадала ли от этого атмосфера в тексте. Но все части трилогии получились примерно на одном уровне и — самое главное, — история вышла связной и завершённой. Во многом благодаря рунической концепции. Три атта по восемь рун — вот и весь набор, у каждой истории свой знак, главы хорошо дополняют друг друга, почти не повторяясь сюжетно. А нам многого и не надо.