4 Любовь и кровь

И не взывай, палач, к защитникам своим.
И не надейся, вор, на купленную милость.
Здесь нет земных судей — здесь божья справедливость.
И будет приговор как смерть неотвратим!
мюзикл «Монте-Кристо»

Старший товарищ (учитель русского языка и литературы) мне сказал, что в свое время они сравнивали эту книгу с романом Тургенева «Отцы и дети». Мне же большую часть времени отчетливо виделся «Монте-Кристо» на революционных щах.

Очень часто я негодую на редакторов серии «Эксклюзивная классика» за подлог и прочие ухищрения, к которым они прибегают для создания интриги в аннотации (часто там, где ее отродясь не было). Так вот, сейчас впервые утверждаю, что они зрят в корень. Может, сами того не желая, они очень точно отметили, что Артур даже спустя тринадцать лет остался таким же романтичным экзальтированным юношей, как тот горбатый, которого могила исправит.

Шутка про женщину «сама придумала — сама обиделась» отлично подходит для описания жизненной ситуации Артура Бертона. Все вокруг и даже жизненные обстоятельства обязательно должны были делать скидку на его тонкую душевную организацию, а не то с Капочкой что-нибудь случится. И спустя много лет всем не поздоровится. Овод многое в жизни перенес, но странно расставил приоритеты: вы все виноваты, потому что вынудили меня убежать и принять все эти мучения. Да, ему многое пришлось пережить, а то, что он делал в революционной своей деятельности, наверное, помогло сотням людей (что спорно, ведь он был немножко террорист), но его причинно-следственные связи меня убивают.

А меж тем тому, кто остался, зачастую в разы тяжелее, чем тому, кто ушел, — у него нет злости в качестве сомнительного оправдания, нет страха перед неизвестным. Есть только пустота и огромное чувство вины. И я сейчас о кардинале Монтанелли говорю. Если Джим смогла окунуться в борьбу, семейную жизнь, другого мужчину в конце концов, то у Монтанелли не осталось ничего. И это одна из самых больших трагедий в жизни человека.

По ходу действия отвалилась параллель с Монте-Кристо, потом идея большой и светлой любви. Пока не осталось главное: мальчик, обиженный, что папа любит Бога больше, чем его. Пути Господни неисповедимы, как говорится.