5 «Take up the White man's burden...» (Киплинг)

«Колониальный режим – лишь внешнее обрамление, сюжетный катализатор разыгравшейся драмы», - предостерёг меня перед прочтением пьесы Воле Шойинка. Ладно, думаю, я человек антропологически опытный, тренированный на «планете Меа Шеарим». Кто не знает: в Израиле это место компактного проживания ультраортодоксов, чьи жёны бреют себе головы, рожают по 10 раз, а мужья не работают, потому что весь день заняты молитвой. Упаси меня тень Эйнштейна от того, чтобы критически судить об их образе жизни - или жизни другой общины с её верованиями, традициями и ритуалами. Надеюсь на взаимность с их стороны.
И всё же оказалось непросто отрешиться от культурного шока! При том, что готова принять любую экзотику, ем личинок в Тай-Пе и заквашеную рыбу в Финляндии, а во Франкфурте обняла бородача-мусульманина, который нёс табличку «Я не террорист, обними меня!» Потом говорю ему на ушко: «Я еврейка из Израиля». Но это совсем про другое...
Про смерть. Сразу прекращаются хаханьки, и что-то у нас внутри встаёт по стойке смирно и отдаёт честь. Не правда ли? Сл смертью не шутят. Кто клянётся, что не боится и готов, тот, мне кажется, лицемер или лишён воображения настолько, что надеется жить вечно, поэтому произносит пустые слова. Что только не придумано, чтобы помочь человеку справиться с ужасом перед неизбежным! За какие причудливые алогичные идеи хватается парализованный страхом разум, как крепко держится за успокоительные сказки, рассказанные воспитателями.
И вот автор пьесы знакомит нас с культурой, в которой страх смерти побеждён необычным для европейца образом. Когда умирает король, убивают его коня и собаку. А затем совершает самоубийство конюх. Он играет роль мистического провожатого в загробный мир, гаранта процветания народа. Похоже, эта схема работала веками, линии королей и конюхов никогда не прерывались. В виде страховки тем и другим позволялось брать любых женщин племени. Однако наступает момент, когда стройная система даёт осечку. Почему?
Автор требует, как было сказано вначале, поверить в то, что приход белых тут ни при чём. Что внезапное осознание конюшего притягательной силы жизни и любви никак не связано с контактом с культурой гуманизма, ценности человеческой жизни. Да, судя по ритуальным гимнам, упоминающих о трусливой возможности «не пойти вслед за королём», были уже прецеденты. Иначе бы не потребовалось гипнотизировать себя песнопениями и заклинаниями. Но, думаю, без влияния белых всё-таки не обошлось. Сын в Англии, невольно задумаешься о том, что есть альтернатива традиции. Есть жизнь вне смерти...
Англичане в этой истории выглядят чрезвычайно странно! Мне этот момент понравился больше всего. Наблюдаешь за Пилкингсами и видишь их одновременно и правыми, и неправыми. Незлыми по сути людьми, пытающимися предотвратить бессмысленную, по их мнению, кровавую драму. И надутыми идиотами, снобами, поганящими жизнь людям, которые их к себе не звали.
Читала и вспоминала «Хождение Джоэниса» Шекли, одну из моих любимейших книг на все времена. По-моему, что ни делаешь в чужой стране, обязательно получится хуже. У Шекли вообще есть превосходные, сильнейшие рассказы о том, как глупо лезть со своим уставом в чужой монастырь. «Чудовища» Роберт Шекли , например. Хотя на этом месте снова напоминаю себе, что Шойинка просил историю до «колониальной драмы» не упрощать.
Видимо, каждому стоит решить самостоятельно, что в этой пьесе первично, «бремя белых» или победа либидо над мортидо.