3.5 Привет от юности

Помню, в уже далекой юности, когда будучи 15-летней девчонкой, претендующей на перспективное звание «Сведущей в любви и моде», я читала многими известный глянцевый журнал. Он тогда был несколько другим, более близким, наверное, не так ощущалась граница между яркими страничками и сероватой обыденностью. В самом конце журнала печатали истории о любви, разной любви, не глянцевой любви. Это были страницы, оставленные на сладкое. Так вот. Книга целиком состоит из таких историй, и, будь мне немного (или намного) меньше лет, я бы скакала от счастья, веры в любовь, мечтаний, надежд и до, и в процессе, и после прочтения. Любопытно порой рыться в воспоминаниях и прошлых впечатлениях, фиксировать уже мозгом взрослой женщины изменения, произошедшие в голове и сердце.

Не буду врать и изображать чувствительность, утверждая, что «Истории о любви» заставляют задумываться о ценности взаимоотношений, всплакнуть о несбывшемся или пережитом, исправить какие-то ошибки, попытаться научиться быть лучше, глубже, искреннее. Неа. На мой взгляд, это и без того очевидно. Если действительно важные поступки любящих или близких людей не убедят вас в необходимости ценить их и быть добрее, то тут уж никакая книга точно не поможет. В «Курином бульоне» истории вполне обычные, простые, бесхитростные, но, может, именно этим они и хороши?... Как в старой песне «Люди встречаются, люди влюбляются, женятся…». Потом появляются дети, хлопоты, болезни, ссоры, обиды, долгие ночи за разговорами, тихо подкрадывается смерть. Все просто… Как в жизни.

Отдельное спасибо авторам за подборку цитат, открывающих каждую историю. Оторванные от мира физики, писатели для всех и на любителя, давно позабытые музыканты, неизвестные авторы в очередной раз предлагают посмотреть на любовь и счастье их глазами. Моей любимой цитатой, пожалуй, будут слова Кэмерон Диаз:

Я бы поцеловала лягушонка, даже если бы знала, что он не превратится в прекрасного принца. Просто я люблю лягушек

Я уже, к сожалению, не могу рассматривать книги только как повествование о происшествии, жизни/случае из жизни, замечается и отмечается памятью несколько больше. В «Историях» нашлась парочка любопытных деталей о менталитете, в основном, тех, кто проживает на континенте Северная Америка. Они, на мой рационалистический взгляд, слишком много молятся (дома, в церкви, больницах), несколько чересчур часто благодарят именно бога за удачи и счастье, большой уголок жизней посвящают именно ему. Странно читать об интимности любви на одной странице, а затем видеть упоминания о боге – на следующей… В русской православной вере это почти что богохульство, а здесь - вполне себе уместно.

Интересно отношение американцев и канадцев к людям с ограниченными возможностями. Если в России разве что убрали из речи слово «инвалидность» и налепили пандусов, то на далеком континенте ситуация выглядит иначе, гораздо иначе. Родители воспринимают появление «проблемных» детей скорее, как данность, которую нужно скрасить заботой и пр., а не как показатель мученичества и повод для гордости собой. Может, это неравнодушие государства, может, иной подход к жизни, может, еще что-то…

Вот, наверное, то основное, что оставлено авторами книги в моей памяти. «Истории о любви» не то, чтобы не понравились, просто для взрослого человека уж слишком быстро прочитываются, а большая их часть была уже услышана, например, за посиделками с подружками, за разговорами с более зрелыми родственниками. Ничего тревожащего разум и чувства не будет. Просто неплохая книжка, обычный куриный бульон.