1 Вечное лето маразма

«Ты – моя мелодия, я твой истинный Орфей». Все детство прошло под эту песню. Не откладывая дела в долгий ящик, можно сразу сказать, творение Пахмутовой-Добронравова – лучше «Мелодии» Крейса.

Да, она уже по исходному посылу-обращению (любовь, предательство и так далее), но шире во всем остальном – в художественных средствах, эмоциональном воздействии, в тематике, конечном итоге.

В романе Крейса тоже речь идет о престарелом Орфее, который все еще ищет свою мелодию. Живет этот британский Муслим Магомаев мелкого пошиба по имени Альфред Бузи, в стареньком доме, ждет чествования и собственного бюста, который должны установить здесь же, на родине героя. Но английские потомки купца Лопахина уже задумали свое недоброе дело в отношении его тихого местечка.

Так вырисовывается основной конфликт - мелодия чистогана и насилия («деньги – это такая песня, которой любой подсвистывает») против мелодии природных ландшафтов, милосердия к бедным, старым и одиноким.

Партитура выглядит не слишком вдохновляющее.

Но в исполнении Крейса все звучит еще хуже.

Прежде всего, читать здесь нечего, кроме старческих охов и сентиментальных воздыханий.

Жизнь любой российской бабушки, состоящая из посещения магазина, полуклиники (в романе это тоже имеется) и просмотра сериала по телевидению – протекает намного насыщеннее и захватывающе, чем житье-бытье Альфреда Бузи, внезапно осознающего, подобно Будде, что вокруг есть нищета и страдание.

Плохое отношение к зверям перетекает в плохое отношение к людям, которые по бедности и нищете понижаются в классе до животных. Обыкновенный фашизм, да. Но к чему о таких вещах писать столь долго и витиевато?

Вновь никуда не денешься от ассоциаций времен детства. Вспоминается старый советский фильм «И жизнь, и слезы, и любовь», про дом престарелых. Я никогда не мог смотреть на это «пиршество» старости, не потому что не люблю стариков, а потому что сюсюканье с ней столь же неприятно, как псевдоумильная возня с маленькими людьми грудничкового возраста.

«Мелодия» Крейса неприятна именно этим - умилением перед старостью. Старческой тихой улыбочкой, за которой – ложь.

Сейчас писать про стариков - тренд и пишут многие – Кэннон, Страут, та же Тайлер, и там тебе режут правду-матку, не стесняясь – одиночество, болезнь, помутнение рассудка, отмирающее непослушное тело. Старик борется со старостью. Битва безнадежна. Что здесь может быть умильного. Какого гражданского активизма можно ожидать от того, кто не способен себе сменить памперс?

«Мелодия» таких проблем не знает. Ну да, не можется чуток, и любой хулиган может вытряхнуть из тебя дух без особых усилий. Но акцент сделан не на этом, а на том, что Бузи перестал ощущать себя как мужчину, а вот его тайная воздыхательница, напротив, полна романтических мечтаний. Интерес к старческой половой жизни книгу не красит. Самого секса промеж стариков здесь, слава богу, нет, но вот это перебирание время от времени рассуждений о страстях и желаниях – к чему это?

Как результат имеем невероятно унылое чтение, книгу, которая может понравиться, только тем, кто сам впал в старческое слабоумие, в маразм, в сатириаз и страдает при этом синдромом идиотской сентиментальности.

Ода издыхающей лягушке