3

Зарождение бельгийской литературы произошло во второй половине 19 века, а точнее, в 1867 году, когда вышел роман Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле» – так утверждает автор предисловия.

В основе романа – события первого этапа Нидерландской революции (в целом она длилась 80 лет), предшествовавшие ей годы и народные предания. Его герои олицетворяют народ Фландрии: Клаас (отец) – мужество, Уленшпигель – дух, Неле (невеста) – сердце, Ламме (друг) – утробу. К слову, в шестнадцатом веке в Нидерланды входила, например, Бельгия и некоторые области Франции, что тоже неплохо бы знать перед тем, как возьмётесь за чтение сего шедевра мировой литературы (я не в теме, просто умею пользоваться интернетом).

«Легенда об Уленшпигеле» почему-то напомнила «Кентерберийские рассказы» Чосера – пошлыми шуточками, построением диалогов или структурой, сиё мне неведомо.

– Ваше величество! – продолжал Уленшпигель. – Прежде чем меня повесят, подойдите, пожалуйста, ко мне и поцелуйте меня в те уста, которыми я не говорю по-фламандски.

– Вот я сейчас палку возьму! – пригрозила хозяйка.
– Возьми лучше мою, – предложил Уленшпигель.
Хозяйка прыснула.

Впрочем, Чосер, хотя и читала его давно, показался занимательнее.

Так вот, пол книги этот самый Тиль идёт до Рима, где ему нужно получить бумажку об отпущении грехов, и обратно. По дороге он пытается прокормить себя разным трудом, развлекаясь, как может (подозреваю, что эта часть относится к заявленным народным преданиям). А когда его отца сжигают как еретика, решает отомстить королю и присоединяется к революционерам. Путешествуя по стране со своим другом Ламме, он передаёт секретные письма, мешочки с золотом и т.п. Во второй части большое место уделяется политическим событиям, упоминаются пытки, которым подвергались предполагаемые еретики. Но зверств не так, чтобы очень много, хотя некоторые отзывы и говорят об обратном. Не произвели они на меня какого-то сильного впечатления.

Причина кроется в стиле изложения, на мой взгляд. Герои, может, и олицетворяют народ Фландрии, но не живых людей, вызывающих не то что сочувствие, а хоть какие-то эмоции. К этому примешиваются искусственные, пафосные, ни-о-чемные диалоги и шутки сомнительного юмора уровня детского сада.

Короче, Тиль Уленшпигель – обычный балабол без царя в голове, который в любой непонятной ситуации начинает петь. Может, таковым и должен быть дух народа, фиг его знает. «Утроба» вышла поинтереснее, на мой взгляд.

В общем, ознакомилась с великим бельгийским романом, но, к сожалению, не прониклась. Зато пополнила словарный запас новой фразой. Думаю, пригодится в беседе с котом-рецидивистом:

Чего ж ты так злобно пучишь на меня свои буркалы?

Ушла беседовать.