4 Другие времена, другие нравы

Долго колебалась, сколько звёзд поставить сему творению аббата де Брантома, знаменитого мемуариста и бытописателя давно ушедшей эпохи. Читать местами было интересно, местами познавательно, местами откровенно скучно. Но, подумав, поставила четыре звезды, поскольку для современного читателя, по крайней мере того, кто немножко интересуется историей, речь идёт в первую очередь об описании нравов и обычаев XVI века, а это само по себе ценно. Впрочем, можно предположить, что и в начале XVII века едва ли что-то изменилось в ментальности эпохи, несмотря на начавшуюся католическую реформу. Свидетельства Брантома ценны, независимо от того, какова в них доля правды. Он заметно пристрастен, не скрывая, например, своей симпатии к представителям династии Валуа, которых ему хочется видеть в розовом свете. Брантом, безусловно, преувеличивает, приукрашивает, часто просто передаёт сомнительные сплетни и слухи, но делает это виртуозно и, как он сам говорит, стараясь не затронуть ничью честь. Подобное стремление весьма похвально, учитывая несдержанность, характерную для эпохи позднего Ренессанса (достаточно почитать памфлеты той поры, чтобы стало ясно, что такое понятие как «возведение клеветы» на ту или иную, известную или не очень, особу отсутствовало тогда в корне). Кроме того, большинство событий, описываемых автором, происходят во время Гражданских Религиозных войн во Франции XVI века. Упоминания о войне и её ужасах в тексте довольно скупы, она как будто не мешает героям жить своей жизнью, а Брантому припоминать и записывать свои истории. Однако, читая все эти коротенькие зарисовки о знатных дамах и кавалерах, нельзя упускать из виду на каком фоне всё это происходит. Жизнь в ту эпоху полна опасностей и может в любой момент прерваться тем или иным способом. Логично будет предположить, что все эти дамы и кавалеры это вполне осознают и, может быть, именно поэтому так жаждут чувственных удовольствий и торопятся их вкусить, пока это ещё возможно, пока они ещё здесь...
Вернёмся к значимости писаний Брантома как исторического источника. Данный текст наглядно демонстрирует, что описываемая эпоха вовсе не является куртуазной и изысканной, а напротив, отличается распущенностью нравов и вольностью в разговоре. Люди не стеснялись тогда, включая королей и принцесс, смеяться над скабрезными шутками и самим их отпускать. Вернее, это нам кажется, что это простота нравов и порой вульгарность, а для них это было нормой, просто жизнью, которую они проживали изо дня в день. Впрочем, если посмотреть вокруг, в наше время тоже, мягко говоря, всякого разного хватает... и это совершенно естественно, что для разных эпох характерны разные нравы и обычаи. Даже слова, которые, на первый взгляд, кажутся нам совершенно обычными, зачастую имели в прошлом иной смысл или другие смысловые оттенки. Как говорят французы, «autres temps, autres mœurs», что означает «другие времена, другие нравы». Потом не нужно забывать, что Брантом описывает время, которое, несмотря на определённую распущенность, накладывало на всех строгие ограничения и каждому определяло конкретное место в социальной иерархии. Если ты король (а значит, первый дворянин королевства), то от тебя все будут ждать поведения, соответствующего кодексу чести, как его тогда понимали; если ты человек низкого звания, значит так тебя и будут воспринимать. Конечно, как это обычно бывает, жизнь всегда сложнее, чем подобные схемы, но тем не менее от жёсткой иерархической структуры общества того времени никуда не деться. И опять же, для всех живущих в то время - от принца крови до бедного крестьянина - это было нормой, они не мыслили свою жизнь иначе.
В этой связи довольно нелепыми и некорректными кажутся утверждения некоторых историков, что мол «такая-то по-настоящему любила его как человека, а остальные были неискренни, блюли свой интерес и видели в нём лишь короля». Помимо того что искренность чувств вообще понятие весьма относительное (в этом смысле сейчас мало что изменилось), живущие в ту эпоху люди просто не могли, да и не стали бы отделять личность человека от его титула и звания, то есть от того места, которое данному человеку отведено в социальной иерархии. Более того, какой-нибудь условный монарх вряд ли бы смог, если такая крамольная мысль ненароком пришла ему в голову, сам отделить свою личность от своего королевского сана со всеми отсюда вытекающими правами и обязанностями (в этом случае он, скорее всего, был бы плохим королём в той системе правления). Социальный статус составлял главнейшую и неотъемлемую часть идентичности людей той эпохи.

Всё это начинаешь лучше понимать, читая таких очевидцев эпохи, как Брантом, рисующих широкий исторический контекст своего времени. А без понимания исторического контекста невозможно понять людей, которые «жили и творили» именно в таком обществе, нормы которого во многом чужды и непонятны нам, людям, живущим в XXI веке. Именно в этом, на мой взгляд, основная ценность для современного читателя «Галантных дам» Брантома.