5

Это было прекрасно, просто прекрасно. Сарантий развернулся во всем своём великолепии, в каждом герое, в каждом месте и времени действия. Снова вечная проблема - когда книга вызывает чистый восторг, о ней слишком сложно высказаться связно. Но я постараюсь.

Мозаичник Кай Криспин создает на куполе храма императора величайшее произведение искусства. Весь мир всех богов и простых смертных открывается взглянувшему над собой. Купол, способный прославить в веках имя императора, которому великий Джад не даровал наследника. Но не только храмом хочет увековечить своё имя Валерий Тракезийский - честолюбивый император решает задачу воссоединения огромной империи, пытаясь при этом сохранить сохранить все свои позиции.

Ему не решить этой задачи. Не успеть. Потому что, хладнокровный и расчетливый, он не верит, что смыслом жизни может быть месть. Что жажда убийства может затмить возможность прожить свою жизнь. Что кто-то готов сам встать под сарантийский огонь, лишь бы под ним же оказался помазанный тракезиец. И уже не имеет значения, был ли действительно одет в пурпур Флавий Далейн много лет назад.

А история выбрасывает замечательные кульбиты, подкидывая ажурные решения сквозь боль утраты. Решения, невозможные бы без этой утраты. Но жизнь идет и нужно смотреть в будущее.

Снова я в восторге всё от того же.
Гонки колесниц. Описанные с таким вкусом и азартом не позволяют оторвать взгляда от книги. Любовь к профессионалам своего дела, будь то мозаика, медицина или гонки, совершенно очевидна присуща автору. Триумфальная гонка Скортия Сорийского, на которой он пришел лишь четвертым, обыграв всех возничих, включая следовавшего по пятам девятого возницу, заставляла лихорадочно бегать глазами по строчкам, удивленно восклицая или замирая вместе со зрителями.

Описания мозаик. Они прекрасны. Тот случай, когда автору удается словами оживить картинку в воображении читателя. Пусть даже она будет ярче и "живее" реальных мозаик. Сошлемся на то, что реальные художники по рукам связаны материалами более низкого качества, нежели дарует нам наше воображение.

Политика и политики. В данной книге одно неотделимо от другого, потому что бесполезно перечислять факты, не рассказав о людях, принимавших в них участие. О танцовщице на троне императрицы. О талантливом императоре, в котором любящий супруг мог побеждать властителя. О сыне человека, надевшего пурпурные одежды в день смерти императора Апия; о том, кто более своего отца пострадал за это, умерев и продолжая существовать. О той, что была лишь ребенком, ребенком, жаждавшим мести; той, что была лишь пешкой за троном шлюхи; той, что должна была законно взойти на императорский престол за своим мужем; той, что пожертвовала жизнью ради мести. О юной царице, изгнанной, преследуемой, беззащитной, но дочери своего отца, правительнице своего народа. О незаметном, мнящим себя летописцем, завистливом, обиженном, ненавидящем секретаре. О мозаичнике, не желающем боле ничего в жизни, но всё время активно этой жизнью подхватываемом. О лучшей танцовщице, которой разрешено пользоваться духами императрицы. О всех тех, кого можно встретить на последних страницах эпилога.

Сарантий. Великий город. Огромный город. С куполом храма, возвышающимся над всеми постройками. С садами и длинными подзамковыми туннелями, из которых не доносятся звуки. С огненными шарами, возникающими и исчезающими на ночных улицах. Город, разделенный на два цвета. Город, жизнь которого с наступлением темноты с Ипподрома, из залов дворцов и роскошных домов перемещается в спальни, где открываются неожиданные связи, продолжает вершиться политика и знакомые герои открываются с новой стороны.