5 Жить или не жить.

Да, умеет великий русский писатель Николай Лесков выжать из одного томата бочонок сока. Умеет. Особого впечатления достигается у него описание именно житие-бытие бабы. Простой русской бабы. Непростой русской бабы. Одним словом, любой бабы, барышни, дамы. Такое ощущение, что именно он, Николай, пожил в шкуре, извините, в облике разных женщин и смог почувствовать какое житие уготовано ей от роду. Дикое, зависимое и угнетенное состояние. Даже любая сильная женщина ломается под жерновами обстоятельств и домостроя. Любовь к женщине строится или на основе, всепожирающего хищного инстинкта, или «стерпится – слюбится», или вовсе никак… Просто баба.
Что уж тут рассуждать о какой-то простой бабе, когда дочки богатых людей не имели слова голоса, выдавались по принуждению, в противном случае неповиновения, их жизнь невозможно было описать …
Да, главное чуть не упустила: была наша героиня Настя в ту пору еще и крепостной 17-летней девушкой. И как понятно вариантов у нее особых-то и не было. Замуж… А за богатого, но гугнявого не пожелала бы ни одна девушка, ни одна баба… Гугнявый по Лескову гундосый, не от мира сего. В общем, бабы понимали, какого придурка может получить в мужья молодая пригожая девушка из-за жадности своего старшего братца. Может и получила. Кто с ней-то церемониться бы стал? А бабы то там все же жили бедовые, разухабистые. И поучали-то ее как весело и вольготно можно жить после свадьбы, и не с мужем вовсе.
Одним словом, кто кого перебодает…
Но Настя оказалась не из бедового и разухабистого клана женского.
Она жаждала любви, верила в любовь и не могла принять гугнявого, хоть и богатого мужа. Бегала она от него как черт от ладана. Как ночь, то у нее лихорадка, то живот болит, то … причины разные найдутся, чтобы гугнявого избежать… А что делать? Неизбежность неизбежнее, чем сама неизбежность. И понемногу стала Настя сходить с ума. Начались припадки, стали поговаривать, что в нее бес вселился. И каждый день все хуже и хуже молодой девушке. И нет тому лечения. Загубленная душа не ищет спасения, а улетает. Так и у Насти случилось. Но все, же познала она любовь. Страстную, невозможную. Погибельную.
Все так и произошло. Была любовь. Любовь была, и дитя от него понесла Настя. Но короткий бабий век. Совсем короткий, на самом краешке души держится, а коль ушла душа допрешь, и того века нет. Все.