5 Удел мидихлориан — ждать

Наверное надо как-то что-то предпринять по этому поводу, по факту прочтения. Пересказать содержание, к примеру. Хммм. Наверное надо прояснить кое-что в сюжете, потому что… Вот. Значит, берётся мозг. Некоего Джона Смита, неважно, и запускается на орбиту, а то и дальше (кстати, у Цысиня в «Вечной жизни смерти» это было, и какой-то другой китаец уже пишет спин-офф про то, что там с этим мозгом происходило во время полёта). Значит, и мозг этого Джона Смита начинает думать, размышлять, шарики бегают, мысль движется. И так он долетает до Луны, а на Луне, там, в общем… будущее. И ему там отращивают тело новое. Точнее даже не тело, а экзоскелет какой-то, что он становится как робот, неуязвим, но в то же время чувствует всё как человек. И, словом, Джон Смит понимает, что в мире что-то не так и это приводит к тому, что благодаря своим занятиям йогой он взламывает код гравитации. Шаг за шагом идет герой вперед, плазменный факел, взлом кода пространства, и теперь он путешествует в космосе. Артефакты, погибшие цивилизации, новые друзья и первые враги, война и спасение целых цивилизаций. Человек, рожденный на Земле, становится защитником, тем, кто приходит на помощь; так рождается легенда, но это только начало… Смит ищет ответы на свои вопросы, странствует по галактике, видит погибшие цивилизации, находит новых друзей и со своим драконом спасает от гибели планету. У Смита рождается дочь Ева – искусственный интеллект. Много приключений и любви (секс с инопланетянами присутствует), но это еще не конец. В третьей части Смит наконец находит свою загадочную планету и готов ее исследовать, но все происходит наоборот, планета заставляет его пройти ряд серьезных испытаний. Он перерождается в другое тело и получает крылья. У него новые способности и новые обязанности. Он становится частью древней цивилизации, которая оставила для него не только целую планету, но и множество артефактов. Он может шагать между звезд, приходит на вызов и участвует в войнах.

Хотя нет, попробуем в другом ключе. В наши дни бумажная книга возведена в ранг фетиша и дорогой игрушки, чуть ли не порно-игрушки. Как Новосибирск в ночи выглядит таинственней и привлекательней, так и книга в суперобложке, с ляссе, в шероховатом touchy-переплёте выглядит гораздо сокровенней и желанней. Через чёрное небо просачиваются бледные тела звёзд, а лёгкий ветер страсти бьет по щекам, разгоняя кровь по покрасневшему лицу. Читателю необходима книга «Плюс» в суперобложке так же, как Новосибирску нужна ночь, чтобы возвратить контроль над читабельными ресурсами полиграфической красоте. Возможно, для некоторых МакЭлрой станет единственным поручнем, за который можно ухватиться во время качки. Роман «Плюс» — это свежая высотка среди постсоветского пространства с щетиной хрущёвок, в которых замуровано все циничное и смертельно опасное, это протест среди католических лозунгов «рожай», двуствольный дробовик в полку лучников (так и хочется написать «двуствольный дробовик в жопу лучников», но это как-то нелогично совсем), это пышный куст цветов вдоль облинявшей клумбы. Кажется, что к «Плюсу» липнут взгляды, как грязь к собаке, только встав на четвереньки и отряхнувшись «Плюс» ещё больше замарается скользящими зрачками, которые отставляют слизняками мокрый след.

М-да. Достаточно элитарно? Или можно ещё в таком мерзко-панибратском суконном канцелярском ключе, когда как божий день ясно, что «критик» книгу не читал, но очень хотца. «Плюс» кажется сложным, но это не так. Он кажется серьёзным, но и это не так. Он кажется скучным, о нет! Это совсем не так. Чтение медленное и непростое, но совершенно необходимое. Поэтичный, пронзительный, единственный в своем роде роман американского писателя Джозефа МакЭлроя, лауреата American Academy of Arts and Letters, — история не столько о мозге, сколько о мозгах. Небольшой, неспешный и словно созданный для читательского наслаждения роман — настоящая книга-одеяло, в которую хочется завернуться, чтобы переждать эти проклятые майские праздники. Ля-ля-ля тополя я книгокритик, слушай сюда, слушай меня, мне отседова лучше видно, cause I'm the bad guy, duh.

Можно ещё круглый стол собрать и, вытрясывая крошки от маффина из бороды, спорить за дискуссионным столом до хрипоты, лучший ли «Плюс» научно-фантастический роман семидесятых или не лучший, и что вообще такое научно-фантастический роман, а он тебе, слюной в глаз дрызгая: да это киберпанк! (Сайбербанк вообще-то, но у нас в Кайбири доктор Фрэйд посоветовал говорить через «к», потому что это особый путь, недвусмысленно особый, это русская традиция). Но. Вот что я наконец придумал. (Сейчас банальность скажу, но ладно.) «Плюс» — это лакмусовая бумажка, он проверяет нашу устойчивость перед языком. Перед рождающимся языком. Перед языком в интроспекции: язык (мозг) наблюдает и анализирует сам себя, своё понимание и посредством этого метода развивается дальше. И если мы... если мы не осилим этот язык в его развитии, в стадии нахождения им форм выражения и самовыражения, то как мы можем понимать язык сформировавшийся и полноценно действующий?

На обложке же мы видим… видим мы. Что это вообще такое? Такое… лунное затмение? Или нет, это Ring, который Кодзи Судзуки написал. И оттуда девочка волосатая сейчас вылезет.

Таким вот образом.

Максим Нестелеев, Андрей Мирошниченко, Pollen, мои поклоны.

Под катом редкий кадр, надеюсь Максим Нестелеев простит мне взлом его инстаграма. Но это просто очень круто.
Джозеф МакЭлрой в Киеве, 2016, вместе с переводчиком его романа «Бомба»
Выходу «Плюса» на русском автор тоже рад