4 Некрасовский реализм

Комедия (на самом деле нет) «Несчастливая Москва» в семи действиях Евгении Некрасовой начинается эпиграфами писателя Андрея Платонова, поэтессы Марины Цветаевой и певицы Земфиры. Семь – сакральное число, семь действий, семь кругов ада по Данте, семь смертных грехов. Главная сюжетная коллизия комедии – это пародия на Страшный суд, где каждому воздастся за грехи и за заслуги. На тему цитирования Цветаевой и Земфиры можно пофантазировать, но главный реверанс Некрасова посвятила всё же «самому страшному детищу Андрея Платонова» – «Счастливой Москве», в котором «всё уже разъедено червём надрывно-больного сарказма». У Некрасовой с сарказмом тоже всё в порядке. Начинается повесть описанием кругов-колец Москвы: Бульварное, Садовое, Третье транспортное, МКАД, метро Кольцевая, МЦК и самое заветное кольцо – Кремлёвской стены.

(Читать как – гордыня, зависть, гнев, лень, алчность, чревоугодие, похоть.)

О том, как хороша и безопасна, а ещё счастлива и правильна жизнь внутри колец рассказывает главная героиня Нина. Она вроде не очень похожа на Платоновскую Москву Честнову, не работает лётчицей, не строит московское метро, не покоряет массу мужских сердец. Но у неё также есть миссия – ходить не на какое-нибудь зарабатывание денег или деланье карьеры, а популяризировать классика-авангардиста и бороться с людьми-прошлого. Люди-прошлого носят шубы, а волосы их собраны в гульку. Все они как-то нарочито не выразительны, будь то антагонистка начальница Инна Анатольевна или безвоздушная подруга Люба. На их фоне выделился разве что сосед-алкоголик, но это за счёт описания физиологических подробностей/противностей вроде белёсого налёта на губах или заплывшего, цвета гнилой картошки, лица. Такие вот портреты всегда как спасительный буёк в прозе Некрасовой, где вымысел и реальность переплетены с фактами и деталями таким образом, что сам статус реального/нереального ставится под сомнение.

Специфика некрасовского реализма заключается в том, что в жизнь главных героев, которые как правило несчастны, всегда вмешивается потусторонняя сила. Эта традиция уходит корнями к фольклору (читать как к Мамлееву?). Однажды главная героиня проснулась… в образе кикиморы. В буквальном смысле слова, с безобразной физиономией и кишками-сардельками наружу. Подобные метаморфозы коснулись всех обитателей московских колец. За какие заслуги уродство распространилось на москвичей – непонятно. На следующее утро все проснулись с обычными внешними данными, но с новой напастью – похотью. Тут то и выстрелил сосед-алкоголик словно Чеховское ружьё. Он единственный, кто ещё не нашёл себе пары. Двор трясло от стонов и криков возбуждения, где-то в подъезде жена убила мужа, защищая детей от похотливого отца. То ли страшная сказка, то ли вырезка из новостей.  Это соотношение реального и магического обусловлено уже не влиянием фольклорно-сказочных мотивов, а самодостаточной картиной действительности, самой порождающей образы фантастические и страшные своей реалистичностью.

К Платонову Нину отсылает третий день «комедии» - день, когда она проснулась без ноги. Но если Москву Честнову можно прочитать как символическую историю недостижимости коммунистического идеала, или просто, как историю крушения иллюзий, то комедию Некрасовой о несчастливой Москве трактовать сложнее. У Платонова герой Сарториус считал, что «Мир состоит из обездоленного вещества» и вот эта тоска по лучшей жизни прослеживается и у Некрасовой. Все люди из маленьких городков (название которых можно прочесть только при максимальном увеличении гугл-карты) влюблялись в Москву и мозгом, и животом. Они, как и Нина презирали семейные интересы, поэтому на четвёртый день из города исчезли дети, подтверждая стереотип, что в Москву люди едут карьеру строить, а не детей рожать. Люди-будущего стремятся учить новые языки и в обычной речи использовать «более престижные» английские словечки, поэтому на пятый день жители «колец» забывают родную речь, зато на радость большинству, понимают и свободно разговаривают на английском.

Развязка сюжета вполне в духе магического реализма, когда на город обрушивается неизвестная болезнь и точно также исчезает, а персонажи остаются наедине с проблемой своей идентичности. Нина - это вообще кто? В Нине, как и в её матери и в подруге Любе, приглушено личностное начало. В Нине, как и в толпе МКАДышей, как и в миллионах людей, следящими за событиями на страницах социальных сетей помещается совокупный портрет целого поколения нации с определённым сознанием, с конкретным мировоззрением, суть которого сводится (если уж совсем крупными мазками) к:

«А всем, кто дальше – за МКАД – тому только пропадать.»

Герои Некрасовой, как и герои Андрея Платонова твердят о прекрасном будущем, а в это время ощущение близкой катастрофы усиливается. Тема одиночества переплетается с темами зла и порочности. А все истории уже не кажутся вымыслом и сказкой, по сути, они являются утрированной реальностью.

Ложка дёгтя: насколько свежо и задорно звучит язык Некрасовой при кратком первом знакомстве, будь то рассказ «Молодильные яблоки» или «Лакомка», настолько утомительно-вычурным он кажется после прочтения её творчества «залпом» вместе с романом «Калечина-Малечина». Фразы тяжёлые и манерные, написанные словно по учебнику «Как избегать штампов» в сочетании с магическим реализмом складываются в манифест. Автору всегда есть, что сказать. Но есть ли те, кто хочет это слушать на постоянной основе?