У всего есть свой конец. И то, каким он будет определяет путь, выбираемый из множества альтернатив.

Маркес рассказывает о последних месяцах жизни великого человека. О его медленном угасании, когда он, мучимый застарелой болезнью, изгнанный противниками, направляется к последнему своему пристанищу, не зная ещё, где он это пристанище обретёт.

Ибо «не было агонии более продолжительной, чем у него». И это была не столько агония тела, угасающего от туберкулеза, сколько агония духа человека, вынужденного стать изгнанником в стране, которую он сам создал, на континенте, который он освободил.

Симон Боливар остался в истории носителем гордого звания Национального освободителя, человека, скинувшего с Латинской Америки испанское колониальное ярмо. У него было две мечты: увидеть свой континент свободным и обьединить его в одну нацию.

С первым пунктом честолюбивый венесуэлец справился отлично, навечно вписав своё имя в сонм величайших героев, а вот со вторым возникли трудности: невозможно обьединить тех, кто объединяться категорически не желает.

Боливар прожил яркую жизнь. Воевал, побеждал, правил. Любил женщин и власть. Не мог и не хотел отказываться ни от того, ни от другого. Как раз за тотальную власть, за диктаторские наклонности он и был свергнут со своего сверкающего пьедестала. И как страшно было его разочарование, когда он проходил освистанный по улицам тех самых городов, которые бросали розы к его ногам лишь за несколько лет до этого.

Сейчас, наверное, каждый житель Латинской Америки знает кто такой Симон Боливар, но в своём последнем путешествии сам генерал сомневался останется ли он в памяти народов или его имя, саму его славу, вымарают со страниц истории победившие уже не на поле брани, а в политических кулуарах, враги.

Что привело к такому концу? Ошибки. Простительные для обычного человека, они стали фатальными для того, кто взял на себя ответственность за одну седьмую часть суши.

Весь путь, выбранный Симоном Боливаром, вёл его от грандиозных военных побед к не менее грандиозным поражениям, от обладания непререкаемым авторитетом к презрению и равнодушию толпы, от веселья бесшабашной юности к старческой немощи, от богатства, данного при рождении к вопиющей нищете. Но он же вёл его к славе в веках.

У всего бывает конец. И Симону Боливару не дано было узнать, что он остался в истории именно тем, кем был на самом деле. Великим генералом, под конец жизни заплутавшем в созданном им самим лабиринте.