4 Так ли страшен анархизм как его малюют?

Однажды я заявила знакомому «Скажи ещё, что ты никогда не голосовал за Путина». Была готова к двум вариантам развития событий: подтвердит, что не голосовал или же признает, что было дело. А прозвучало нечто неожиданное. Человек мне сказал, что не голосовал за Путина, потому что вообще ни за кого не голосует. Не одобряет государство как таковое.

В тот момент я зависла. К такому меня жизнь не готовила. Пункт «Против всех» понимаю. Когда человек не ходит на выборы, потому что лень или никто из текущих кандидатов не вызывает симпатии — понимаю. «Не одобряю государство» — нет. Мозг выдавал системную ошибку.

Возникло понимание того, что обнаружена некая слепая зона. Всю жизнь я мыслила общество как то, что может существовать только в рамках государства. Всё остальное отсылало меня к первобытно-общинному строю, казалось, как минимум, деградацией, а как максимум — тотальным ничем и запуском сценария «Всё в огне».

Потом прозвучало слово «анархизм». Первыми ассоциациями стали «Мама —анархия, папа - стакан портвейна» и историческая реконструкция. После вспомнился Штирнер. Однако, последнего я читала давно, ещё курсе на третьем, и оптика моя была настроена на отслеживание его неогегельянства, то есть на изучение трансформации отношения к диалектике и использования метода, а не на рассмотрении самих анархистских идей.

Подумала и решила, что познания мои об анархизме крайне скудны, я погружена в стереотипы и хорошо бы обратиться к истокам. Вот так у меня в руках и оказался сборник трудов Кропоткина.

Я ожидала, что будет много эмоций, что меня накроет волной революционного запала, но получилось какое-то мысленное кухонное чаепитие — Пётр Кропоткин произвёл на меня впечатление спокойного человека, вполне рационального.

Вступительная статья к сборнику призвана сформировать у читателя мысль, что всё в книге — сказки Венского леса, тезисы о провальном и утопичном проекте. Автор прямым текстом заявляет: «Опыт истории показал утопичность революционных политических взглядов Кропоткина. Совсем иначе было с его научным постижением природы, которую он не просто анализировал, но и глубоко ощущал». Баландин Р. К., а именно этот человек написал введение, с одной стороны вполне уважительно относится к Кропоткину, с другой — как-то не очень хорошо относится к его идеям. Не особо в них верит. Он пытается показать, что анархизм хорош исключительно в теории, на практике же он ужасен. Впрочем, в качестве примера провальной реализации автор комментария вспоминает почему-то только Махно — хотел человек свержения власти государственников, а получилась «диктатура маузера, самогона и сифилиса». Вероятно, по мнению Баландина Р. К. анархизм на практике — махновщина. Хотя всегда есть вероятность того, что дело не в искренней убеждённости высказывающегося, а в том, что человек начал какую-то свою агитацию или антиагитацию.

Здравый смысл подсказывает, что уж если ты приводишь пример неудачной реализации социального без государства, то можно найти и какое-то более или менее удачное воплощение. Кроме того, анархистов было немало. Вспомнили же почему-то Махно, человека, фамилия которого у людей ассоциируется иногда чуть ли не с украинским национализмом.

Что такое хорошая публицистика, журналистика? Это когда факты изложены, а читатель может сам сделать вывод. Так вот во введении к сборнику работ Кропоткина, изданных в 2002 году, читателю пытаются на хлеб «анархия» намазать масло «махновщина». Уверена, что многие люди и так считают, что анархист — тот, кем надо пугать детей, а уж украинский анархист — вообще монстр. Так и вовсе можно прийти к цепочки «анархизм-национализм-фашизм».

Когда читатель обработан, ему наконец дают возможность почитать тексты Кропоткина.

Мне повезло в том смысле, что я понимаю, что делал Огюст Конт, кто такие Сен-Симон, Гексли, Спенсер. Естественно, о Дарвине я тоже имею представление. И даже несколько слов о Мальтусе могу сказать. Если у читателя нет даже самых скудных представлений о перечисленных людях, то, с огромной вероятностью, желание Кропоткина доказать, что его идеи хороши ибо природны, вызовет недоумение.

В современном обществе западноевропейского типа социальные идеи не то что не нуждаются в обосновании, основанном на законах природы, а даже ни в коем случае не должны быть приближены к биологическому. Сейчас подозрительно будет выглядеть качественность, основанная на том, что так задумано природой. Однако, Кропоткин писал свои тексты тогда, когда социал-дарвинизм был популярен. Идея возможности безгосударственного общества идёт вразрез с мыслью, согласно которой от войны всех против всех людей спасает только государство. И если необходимость организовывать социальную жизнь определённым образом подкрепляется теорией Дарвина, то, предлагая альтернативу, приходится обращаться к биологии. Так что готовьтесь к тому, что вам придётся узнать и про жизнь группами у животных и птиц, и про справедливость в животных сообществах. Об этом Кропоткин пишет не меньше, чем об исторических примерах существования вольных союзов.

«Равенство во всем — синоним справедливости. Это и есть анархия». Вот так выглядит базовый тезис Кропоткина.

Безгосударственному анархо-коммунизму, теоретиком которого и был Кропоткин, сильно не повезло. Стороннего наблюдателя тут должен пугать каждый из трёх элементов: и анархизм, и коммунизм, и безгосударственность.

Думаю, что когда говорят «анархист», то представят скорее того же Махно, а не Кропоткина. О коммунизме и коммунистах у многих не самые лучшие воспоминания/представления, но даже те, кто хочет вернуться в СССР, хотят его в том виде, в котором он существовал. Без всякой безгосударственности.

С ужасом, вызываемым анархизмом и коммунизмом, чтение Кропоткина точно поможет справиться. Равенство и справедливость — явления хорошие. А Кропоткин даже вполне себе феминист. Так что в этом смысле его идеи достаточно современны и актуальны.

Если вас пугает коммунизм, а Ленин и Сталин снятся в кошмарах — Кропоткин объяснит, что он совершенно о другом коммунизме. Будто есть коммунизм курильщика (государственный) и коммунизм здорового человека (безгосударственный).

И вот тут два страха развеялись (перед анархизмом и коммунизмом), а один наоборот усилился. Тот, который связан с безгосударственностью.

Равенство, по мнению Кропоткина, может быть только без государства. Как и коммунизм.

Не так уж сложно прийти к идее о том, что у капитализма есть немало минусов. Достаточно жить в современном мире, чтоб было ясно, какие именно проблемы он порождает. Неудовлетворенность капитализмом можно понять, а вот когда разговор заходит о том, что государство с его законами и системой управления — зло, от которого необходимо избавиться, начинаешь испытывать недоумение. Это кажется странным. Будто ты владелец дома, в котором можно было бы сделать ремонт, но вместо этого принято решение о сносе.

Кропоткин настаивает на том, что надо сносить. Безвластие пугает. Как пугает и власть толпы. А что-то такое воображении и рисует. Вот здесь идеи Кропоткина, достаточно симпатичные, вступают в конфликт как с рациональным в человеке, так и с иррациональным.

Рациональное напряжение вызывает знание, все то, что человек видел, то, чему его учили. Мне самой очень тяжело представить, что безгосударственный строй возможен. Это кажется чем-то нереальным. Я как раз воспитана культурой, в рамках которой считается, что государство — это благо. И что если оно превращается во зло, то дело не в нем самом, но в той форме, которую оно приобретает. Потому надо работать с формой, ведь суть a priori прекрасна и не обсуждается.

Иррациональное напряжение вызывает страх свободы. Что делать с собой, если нет никаких законов и никто за тебя ничего не решает?

Кропоткин старательно объясняет, каким он видит безгосударственное общество. Капитал и государство воспринимаются как взаимосвязанные явления. Потому не может быть никаких компромиссов — невозможно избавиться от проблем, порождаемых капиталом, не избавившись от государства.

Кропоткин много рассуждает о том, что государство — это лишь одна из форм существования общества. Если иначе было возможно в прошлом, то в будущем это тоже реально.

Можно решить, что раз мы пытаемся добиться равных прав и свобод для всех, да все никак не получим, то нужно сделать что-то альтернативное. Если государство мы уже пытались усовершенствовать, то, может, стоит попробовать без него.

После того, как прочитаешь работы Кропоткина, можно сделать первый шаг — согласиться с тем, что его идеи имеют право на существование и на реализацию. Однако, второй шаг сделать уже сложнее. Под ним я понимаю выработку плана действия. Как свергать правительство или захватывать определённый объект людям должно быть более или менее понятно. А вот с тем как на место одних начальников не поставить других, как создать общество без центрального управления — уже сложнее. Таким образом, все то, что написал Кропоткин может вызывать интерес и даже порождать ощущение, что ты знакомишься с чем-то актуальным. Однако, есть подозрение, что на стадии реализации могут возникать проблемы. Просто потому что нечто предлагается разрушить, а не месте разрушенного построить то, что представляешь весьма смутно.

Подводя итог, скажу, что читать Кропоткина было интересно. На определённые мои вопросы об анархизме он ответил. Однако, если обоснований необходимости существования безгосударственного общества мне было достаточно, а все споры с дарвинистами вообще были увлекательны и прекрасны, то что там должно быть потом, когда государства не будет, я представляю не особо хорошо.

Кропоткин обещает 4-5 рабочих часов в день и что никакого подобия семьи или секты не будет. В общем бараке, в частности, тоже жить не придётся. Невмешательство в частную жизнь тоже обещано.

Однако, гарантировано это будет просто адекватностью всех людей. И тут мы опять возвращаемся к «Человек человеку волк». Выходит, что идеи Кропоткина могут казаться разумными, но то, захочет ли человек воплощать их, зависит от того, насколько он сам верит в умение, желание людей жить на основаниях взаимовыручки и сотрудничества.

Мои заметки о квир-литературе в Telegram