5 Неандерталец вымер, потому что храпел!

Отличная книжка для знатоков анатомии, биологии, зоологии и, желательно, генетики на отличном школьном уровне или начальном университетском. Требуется неподдельный интерес, способность продираться сквозь огромные массивы текста и готовность гуглить до посинения, иногда каждое третье слово.
Мне понравилось, особенно когда в средней трети повествования стал пробиваться приятный родной юморок антрополога. Эволюция юмора?.. Жаль переводчиков: им придётся побиться над цитатами из советских кинофильмов. Итак, написано о том, что учёные об эволюции видов знают, а чего пока нет, но уже предполагают, где и как глубоко следует копать. Подробно анализируется логика как усложнений по ходу развития, так и дегенерация штук, вышедших из употребления. Узнала много нового! Например, о том, что являюсь обладателем хоть и маленьких, но достойных упоминания перепонок между пальцами. И о том, что «мозг рос два миллиона лет, однако в последние примерно 25 тысяч лет он снова стал уменьшаться». Уф-ф, ну хотя бы не после изобретения мобильников и компьютерных игр! Всё-таки тревожно: неужто человек неуклонно глупеет? Я, в частности?! Автор любезно отвечает: да. Жизнь стала проще, чтобы добыть кусок мяса на ужин, не приходится строить головоломных ловушек и придумывать, как обхитрить соседа, чтобы с ним не делиться. Однако современный человек умнее общественно! Вместе, с помощью наших девайсов и источников информации, мы несравненно круче. Тут автор, желая уничтожить остатки моего душевного спокойствия, сообщает, что «среди ос размер грибовидных тел – аналога коры головного мозга у позвоночных – обратно пропорционален их социальности (O'Donnell et al., 2015). Одиночные осы оказались однозначно самыми мозговитыми. Может, это повод задуматься о нашем будущем? Скорее, повод напугаться. Хватит ли мне мозга (при разумном использовании) на жизнь?..

Добравшись до обезьян, автор подробнейшим образом рассказывает об ископаемых и современных приматах, в особенности о поиске т.н. «недостающего звена» эволюции. Оно оказалось вполне «достающим»: найден не единственный, а самое разнообразное множество предков хомо сапиенс. Дробышевский приводит анатомические сравнения находок археологов в Европе, Азии, Африке — повсюду. Попутно под лупу попадает множество других животных, от руконожек до голых землекопов. Последние — не обедневшие работяги, а глазастые зверушки вроде обесцвеченных белок. Тогда как короткокрылый нетопырь — это рыба на ножках. Биология бывает занимательнее криминального романа. Стало ясно, например, что зевание — рудиментарный акт, доставшийся нам в наследство от рыб:
«Мозг соображает: “Кислорода маловато, что-то, видать, приключилось… Что же? Ага! Жабры засорились!” Что же нужно сделать? Широко открыть рот, расправить жабры и током воды через глотку прочистить жаберные щели, выгнать оттуда ил и песок. И человек добросовестно “промывает жабры” – расправляет несуществующие хрящевые дуги, то есть открывает челюсти. И неважно, что жабр нет уже сотни миллионов лет, ведь тонус мышц немножко поднимается, вдох углубляется, организм получает кислород – задача выполнена, система работает!»

Дробышевский так описывает некоторые нюансы выхода на сушу:
«Мы потеряли подвижность и растяжимость челюстей, навсегда утратили способность заглатывать предметы больше собственной головы (а жаль, иногда очень хочется!), зато по крайней мере не оглохли».
Автор попутно сообщает, что у нас вполне могло быть сколько угодно пальцев (вероятнее, 8, восьмипалых рыб хватало!), а также — о том, что дожив до 90 лет, можно получить третьи зубы (не протезы), хотя и маловероятно. Это факт, мне его сообщили на 2 курсе мединститута, а я решила, что профессор Кузнецов (земля ему пухом!) издевается. Придётся дожить — хотя бы, чтобы над стоматологами похихикать... Дробышевский тем временем посылает фантазию в полёт, что в исполнении настоящего учёного прекрасно и поучительно. Зря человек полагает себя венцом эволюции:
«Перохвостую тупайю Ptilocercus lowii не перепьет ни один калдырь. Галаго Galago – бешеная чебурашка – скачет на двух ногах по ветвям, подобно хищному древесному тушканчику. Потто Perodicticus не может так быстро умчаться от врага, поэтому при опасности сворачивается в пушистый шар. Гиббоны потрясающе поют, причём ежедневно». Сколько вершин эволюции кругом!
Впрочем, если иметь в виду только приматов, можно представить себе альтернативные ходы истории, где не кроманьонцы, а, например, неандертальцы или гигантопитеки стали разумны. В последнем случае было бы даже веселее: те питались исключительно бамбуком, конкурируя за него с гигантскими же пандами. Глупо со стороны тех и других, поскольку бамбук после редкого цветения высыхает, а тот, кто не умеет есть ничего другого, обречён. Драма! Что касается неандертальцев, то, согласно полушутливой теории антрополога, тех сгубил храп в сочетании с абсолютным слухом. Лучше бы разумными всё-таки стали птицы. Птицы мыслят теми же мозговыми структурами, что отвечают за эмоции. Вот была бы душевная, чувствительная цивилизация!
Словом, серьёзная и информативная книжка со «вкусными» отсылками к мифологии и даже (ненавязчиво) политике (см. о китайских находках). Можно узнать о том, как палеонтологи делают выводы по куску кости и горсти зубов о том, жил предок на дереве или уже бегал по саванне, вёл дневной или ночной образ жизни, что ел, заботился ли о потомстве и о немощных стариках. Последний момент поверг в изумление! Действительно, находка скелета неандертальца старше 40, без руки, одноглазого да к тому же почти беззубого, кое-что может поведать потомкам о человечности племени, в котором получившие увечия всё-таки доживают до преклонных лет. Кстати, Дробышевский убеждён, что у павианов не было шансов развить мозг именно по причине высокой агрессивности внутри группы, очень жёсткой иерархии и дисциплины. Такая общественная структура подавляет попытки нововведений и любых отклонений от привычного уклада, даже полезных.
Единственная претензия к автору: «уголок занудства» об анатомических плоскостях следовало поместить в начало книги, неспециалист, наверное, то и дело спотыкается от проксимальные, дистальные, сагиттальные и прочие плоскости. Кое-какие вещи забываются, например, про ароморфоз и идиоадаптацию пришлось почитать дополнительно. А так — качественный научпоп, весёлый и нужный.
Троллей и хоббитов автор тоже не обошёл. Вообще, создаётся впечатление, что даже если он, Дробышевский, копается в грязи веков, а я — в грязи свежей, мы, тем не менее, читаем одни и те же книжки!