4 Меня обуревают люди

Он был чокнутым, который выкрасил себя углем и покорял мир.
Она была книжной воришкой, оставшейся без слов.

Какие же люди хрупкие. Какие они глупые, беззащитные, как они привязаны друг к другу. Какие они нежные и слабые, как легко их ранить или совсем уничтожить. И как больно осознавать это. Как больно понимать, что большая часть написанного в этой книге имела место быть, потому что никто не мог бы выдумать таких ужасов. Сколько потеряно, осквернено, сколько истреблено, растоптано, погублено.

Я содрогаюсь, когда вспоминаю все это, пытаясь стереть из памяти. Дую теплом себе в ладони, чтобы разогреть их. Но трудно согреть руки, если души еще дрожат. – Боже. Думая о них, это имя я произношу всегда. – Боже. Говорю это дважды. Произношу Его имя в тщетных попытках понять. – Но понимать – это не твоя работа. – Это я сам себе возражаю. Бог никогда ничего не говорит

Хорошая книга, но очень тяжелая. Это при том, что я читала книги и пострашнее, но обычно из них выныриваешь и продолжаешь жить своей жизнью. После этой так не получалось. Я приезжала на свою станцию, закрывала книгу, приходила домой, а плохое настроение оставалось, какое-то необъяснимое, неотвязное чувство безысходности, незащищенности, предопределенности и тщетности бытия. Скорее всего, автор не этих эмоций добивался при написании романа - он ведь, в сущности, жизнеутверждающий, он о любви, о прощении, о человечности в самом лучшем смысле этого слова. Подозреваю, что упомянутый эффект был произведен тем, что события развязки были освещены в ходе повествования не один раз - короче говоря, спойлеры портили впечатление, хотя и позволяли морально подготовиться к самому страшному, но мне не по душе постоянно держать в уме, какая трагичная судьба ждет полюбившихся героев.

После прочтения наступает облегчение - обнимаешь любимого человека, звонишь маме, вкусно ужинаешь и засыпаешь в тепле и покое - жизнь прекрасна, и ничего такого же кошмарного больше не случится. Никогда. Правда?