4

«Ему не хотелось теперь быть королём; ему не хотелось теперь быть Неккером. Хорошо бы уйти в сон, в смерть, в ничто; но как трудно достижимо и одно, и другое, и третье! Ле Мовэ! Нечистый! Ведь не без причины люди дали ему такое имя. А дух Нечистого всегда бодрствует, всегда начеку; и он вечен. Что делать? Молиться? В каждом углу и над каждой дверью висят распятия. Но молиться иной раз так же трудно, как уснуть или умереть. О чём мне молиться и кто меня услышит? Кто вопрошает, тот уже не может молиться. Бог – это извечное отрицание всяких вопросов, всяких сомнений. Вот что помогло бы: побыть немного с хорошим человеком…»

Бывают ли глаза, более мудрые и печальные, чем у Иисуса Христа и самых добрых святых? Могут ли они принадлежать тому, кого в народе зовут Дьявол? Могут ли они принадлежать тому, кто добровольно уничтожил то, что любил больше всего на свете? Могут ли они принадлежать тому, кого проклинает вся страна, тому, кого считают проклятьем Франции, демоном, очаровавшим Людовика Святого (в котором было не больше святости, чем в любом из его «куманьков»)? Альфред Нейман в своей книге «Дьявол» говорит, что могут. Что один человек вполне может загореться идеей полновластья и получить его, став тенью, двойником самого могущественного человека. Вот только цена за это будет слишком высока для одного человека.

Источник