5 Солженицын об этой книге

Свою рецензию напишу попозже, когда соберусь с мыслями, а пока -- мнение человека, по просьбе которого эта книга была написана:
---------------------------------------
О КНИГЕ И. Р. ШАФАРЕВИЧА «СОЦИАЛИЗМ КАК ЯВЛЕНИЕ МИРОВОЙ ИСТОРИИ»
(Солженицын А. И. Публицистика в 3 томах. Том 3. Ярославль, 2007. С. 499-501.)

Есть в мире вещи, которых, очевидно, никак нельзя открыть без обширного опыта — личного или своего окружения. Так и эта книга с её острым и свежим взглядом на тысячелетние течения мирового социализма, хотя использует также обильную литературу, известную в научном мире, — закономерно появляется в стране, пережившей (и переживающей...) самый жестокий и длительный социалистический опыт Нового Времени. А внутри этой страны, так же закономерно: книга появляется не под пером гуманитария — вся прослойка учёных-гуманитариев наиболее основательно задушена у нас от октябрьской революции и посегодня, — но под пером математика с мировой известностью: представители точных наук в коммунистическом мире вынуждены заменять своих уничтоженных братьев.
Зато эта ситуация предоставляет нам редкую возможность получить последовательный анализ теории и практики мирового социализма — от крупного математического ума с долголетней привычкой к беспощадной методике своей науки. (Из чьих уст и наиболее весомо суждение, что, например, «в марксизме нет даже атмосферы научных исследований».)
Весь мировой социализм и все его деятели окутаны легендами, противоречия его забыты и скрыты, он не отвечает на аргументы, но постоянно игнорирует их — по тому инстинктивному отвращению от научно¬го анализа, тому облаку иррациональности вокруг социализма, какое много раз и по многим поводам выявляет в своей книге академик Шафаревич. Социалистические учения кишат противоречиями, теории непрестанно расходятся со своим практическим осуществлением, но по могучему инстинкту — его тоже вскрывает автор — эти противоречия никак не мешают всё новой пропаганде социализма. И не существует чёткого понятия социализма, а лишь расплывчатое радужное представление о чём-то хорошем, благородном, о равенстве, всеобщности, справедливости: вот, наступят они — и всем сразу станет хорошо, и в обществе не будет недостатков.
XX век — из наибольших взлётов успеха социализма, и тут же возникли отвратительные практические осуществления его. Но по той же страстной иррациональности они отталкиваются от рассмотрения, либо совсем не принимаются во внимание, либо отводятся искусственными оговорками: то — об «азиатском» или «русском» искажении, то — о личности диктатора, либо переписываются на счёт «государственного капитализма». В предлагаемой читателю книге, при огромном охвате во времени и в пространстве, неутомимо развёртывая перед нами и анализируя десятки социалистических учений и десятки государств, построенных по принципам социализма, Шафаревич не оставляет места для увёрток о «непоказательных исключениях», на которые, конечно, не будет похоже сияющее будущее. Историей ли централизации Китая в первом тысячелетии до Р. X., европейскими ли кровавыми опытами времён Реформации, утопиями европейских мыслителей, вызывающими дрожь (однако повсюду благоприлично почтёнными), деловой кухней Маркса-Энгельса или радикальными коммунистическими мероприятиями ленинских лет, никак не мягче к человеку, чем тяжеловесная сталинская поступь, — автор во всех десятках примеров доказывает нам неуклонную последовательность изучаемого мирового явления.
Автор выделяет инварианты социализма — основные неизменяемые элементы его, не зависящие ни от века, ни от страны возникновения, — и, увы, неотклонимо нависшие над сегодняшним шатким миром. Во всей истории человечества социализм уже имеет за собой и большую длительность и крепость во времени, и большую массовость и больший охват пространства, чем нынешняя западная цивилизация, — так что трудно отделаться от мрачного предчувствия — во что мы можем поглотиться даже к концу XX века: в ту «азиатскую формацию», от которой поспешил увильнуть в своей классификации Маркс и перед которой растерялась современная марксистская мысль, ибо увидела в тысячелетнем зеркале свою собственную безобразную физиономию. «Социалистическими» уже были, пожалуй, большинство государств протяжённой истории человечества — и это никак не были места и периоды счастья и расцвета человека.
Шафаревич с большой точностью указывает нам и причину и время появления первых социалистических учений — как реакции: Платона — на греческую культуру, гностиков — на христианство, реакции — одолеть распрямление человеческого духа и вернуться к приземлённому бытию самых примитивных государств древности. Автор этой книги убедительно показывает нам и диаметральную противоположность концепции человека во всякой религии и во всяком социализме. Социализм стремится редуцировать личность к её самым примитивным слоям, уничтожить всю высшую, сложную, «богоподобную» часть человеческой индивидуальности. И само равенство, так зажигательно обещаемое социалистами всех времён, не есть равенство прав, возможностей или внешних условий для человека, но равенство-тождество, равенство как внутренняя идентификация разнообразного — к однообразному.
И хотя, как показано именно в этой книге, социализм неизменно и с успехом уклонялся от всякого истинно-научного обсуждения своей сути, — книга Шафаревича бросает вызов нынешним теоретикам социализма: показать в деловой публичной дискуссии арсенал своих аргументов.

Февраль 1976
-------------------------