4.5 Философ королей

Все мы предпочитали говорить на греческом, он язык моей души. Греческий философски ясен. Но английский хранится в моей памяти. Это командный язык
We all preferred to speak Greek. Greek is the language of my soul. Greek has philosophical clarity. But English is stored in my memory. It is a command language.”

Все мы предпочитаем говорить на русском и не только потому, что русский - язык моей души, но потому, главным образом, что другим никто не владеет. Вот разве что английский вложен в нас в разных степенях постижения как язык, без которого в современном мире нельзя. Одним нужен для работы, другим для того. чтобы извлекать из жизни максимум удовольствия, однако случалось ли кому-нибудь наблюдать, как люди переходят с одного языка на другой, продолжая общаться с той же непринужденностью? Да сколько угодно, мне могут ответить: вот рабочие из ближнего зарубежья, по-русски еле-еле, зато когда начинают общаться на узбекском (таджикском. киргизском). непринужденности хоть отбавляй. Это да, но я теперь не о том. В случае с экономическими мигрантами, русский вынужденно выучен, хотя и не вовсе чужой, в Советском Союзе им владели все, потому ложится на подготовленную почву.

Я спрашивала о другом, доводилось ли вам видеть людей, которые говорят на русском и вдруг разом переходят на английский (французский, немецкий, испанский, латынь) потому что на этом языке легче, точнее и проще продолжить обсуждение темы, какая их занимает? Не ошибусь, если предположу отрицательный ответ. Реальность, в которой существовали целые слои населения, способные осуществлять такой спонтанный лингвистический преход, осталась в XIX веке, даже сами ситуации такого рода напрочь исчезли из литературы (зеркала жизни). Я читаю Джо Уолтон не в последнюю очередь потому, что ее книги отражают миры, в которых говорить на двух-трех языках естественно как дышать или ходить.

"Философ королей" второй роман "Философской трилогии" и события в Справедливом городе Платона, против ожиданий, станут развиваться вовсе не безоблачно. Первая книга закончилась диспутом о возможности существования у машины души, в котором Сократ победил Афину, а граждане города в очередной раз убедились, что философия философией, но гневить богиню себе дороже. Потому что Сероглазая исчезла, а вместе с ней и все the workers, возможность существования души у которых так неопровержимо доказал Сократ. Великий философ, кстати, пропал тоже, лишь много позже и даже не из этой книги, а из третьей, читатель узнает, что он был обращен мстительной Афиной в муху. Что ж, она в своем стиле, вспомните бедняжку Арахну.

Былое единство конгломерата городов порушено, обыденная жизнь с прозой заботы о куске хлеба насущного и необходимости прочистки засорившихся труб требовательно вторгается в реальность граждан. Нет, все они люди самостоятельные, не белоручки и с такого рода сложностями справятся, не особо напрягаясь. Тем более, что в благодатном климате трех урожаев все растет почти само собой. Но вот произведения искусства (а им, спасенным Афиной из разрушавшихся городов за секунду до гибели и переправленных сюда, как Александрийская библиотека во время пожара - им несть числа). И каждый город хочет иметь у себя больше лучших. И начинается, ну, что-то вроде локальных партизанских акций, рейды. Например за картинами из Дрезденской галереи. В одном из таких Симею, которая теперь мать повзрослевших детей и философ-наставница, смертельно ранят. А заключенный в смертное тело Пелея Аполлон не успевает ничего сделать для ее спасения.

И остается, правильно, блюдо, которое едят холодным. Пелей с подросшими детьми - все мальчики, все герои, не в смысле героизма, а в том, что полубоги обладают некими сверхспособностями, наподобие марвеловских суперхиро. Одна только девочка, Арета, она и моложе братьев на пять лет. Так вот, они отправляются в путешествие, дабы покарать Кебеса, уверенные, что убийство жены и матери его подручных рук дело. А дальше будет интересная история, в ходе которой читатель заодно получит возможность познакомиться с типами государственного устройства, описанными Платоном в "Государстве" (тимакратия, олигархия, демократия, тирания). Принцип "развлекая, обучать" не чужд Джо Уолтон. Весьма не чужд. За то и люблю.