5 «Это было уже в веках, бывших прежде нас»

«Одним словом, если оглянуться назад, то вся моя жизнь представляется мне красивой, талантливо сделанной композицией. Теперь мне остается только не испортить финала… Но я порчу финал» (А.П.Чехов «Скучная история»).

Судя по переписке Чехова, период работы над повестью относится к годам его наибольшего увлечения Книгой Экклезиаста, которая, как считал Антон Павлович, подала мысль Гёте написать «Фауста». «Скучная история» - наиболее развёрнутый отклик на гётевскую трагедию, под обаянием которой писатель находился долгое время. Подобно Фаусту (как символу вечного поиска человеком смысла жизни), томление духа и ощущение обманутости пройденными путями испытывает известный профессор Николай Степанович. Учёный, пользующийся мировым признанием и окружённый учениками, разочарован в прожитой жизни и переживает экзистенциальный кризис.

А вот что пишет в книге «Жизнь Антона Чехова» Дональд Рейфилд: «Показав разочаровавшегося в жизни профессора-медика, умирающего в окружении ставших ему чужими когда-то дорогих людей, Чехов открыл в своей прозе новый, экзистенциалистский мотив, на целое поколение опередив в этом Льва Толстого». Этот вывод перекликается с мнением Томаса Манна, который сравнивал уход чеховских героев от изживших себя, ложных форм бытия с «тем самым бегством, на которое в последнюю минуту, в глубокой старости решился Лев Толстой». И такое неожиданное сравнение лишний раз свидетельствует о гениальной прозорливости Чехова. Наверное, можно даже считать одним из прототипов чеховского профессора и самого Толстого, пережившего подобный кризис задолго до своего "бегства из рая" и пришедшего к отрицанию всего собственного предшествующего творчества. Но, в отличие от Фауста и Толстого, Николай Степанович сохраняет веру в науку: «Наука – самое важное, самое прекрасное и нужное в жизни человека». Причём профессор, как и гётевский герой, не ищет утешения от своих духовных мук в религии: «Мне отлично известно, что проживу я ещё не больше полугода; казалось бы, теперь меня должны бы больше всего занимать вопросы о загробных потёмках и о тех видениях, которые посетят мой могильный сон. Но почему-то душа моя не хочет знать этих вопросов, хотя ум и сознаёт всю их важность».

Первоначальное, рабочее название произведения - «Моё имя и я» - в моём восприятии перекликается с разными аспектами двойственной человеческой природы – эго и душой, которые в цельной личности сосуществуют мирно и гармонично, но в повести расстроенное равновесие между ними приводит к внутреннему конфликту и разладу. Образно говоря, душа, вдруг сумевшая временно вырваться из жёстких тисков эго на свободу, помогла своему обладателю взглянуть на собственную жизнь под иным углом зрения и ужаснуться.

С первых строк «Скучной истории» становится понятно, что нарушена внутренняя личностная цельность героя, его громкое имя живёт отдельной от своего носителя жизнью, отсутствуют ориентиры для понимания мира и себя в нём, смысл жизни потерян. В центре такого самоотчуждения находится постепенное отдаление профессора от собственных чувств и желаний, а также утрата ощущения себя единым целым. Приёмная дочь Катя, тоже пребывающая в затянувшемся кризисе, очень верно сказала: «Просто у вас открылись глаза; вот и все. Вы увидели то, чего раньше почему-то не хотели замечать». Отношения Николая Степановича с окружающими тягостно однообразны, формальны, лишены спонтанности. В многочисленных его рассуждениях конструктивные, сущностные, плодотворные мысли перемешиваются с деструктивными, симптоматичными, связанными с болезнью (рассуждения о театре, студентах, литературе). Профессор растерян и дезориентирован на пороге смерти. Его сознание раздроблено, а место живых и ярких чувств заняло бесцветное равнодушие, которому в повести дано очень точное определение.

«Равнодушие – это паралич души, преждевременная смерть», так как способность к эмоциональным переживаниям и спонтанным чувствам утрачена, созвучие разума и чувств, дающее прочную основу для ощущения целостности, нарушено. Эмоциональная обеднённость равнодушной личности проявляется в уменьшении искренности, непосредственности и глубины чувств, идущих от сердцевины нашего бытия – души, человек становится «холоден, как мороженое». При этом вполне могут сохраняться поверхностная внешняя живость и общительность, вынужденные и инстинктивные эмоции, носящие автоматический характер привычных ответных реакций и не имеющие к душе и спонтанности никакого отношения. Человек без чувств уподобляется зомби (когда душа мертва, хотя тело живо), он живёт физиологически, но психологически, эмоционально делается мёртвым. Собрать себя в единое органичное целое, дать своей жизни верное внутреннее направление – вот главная задача нашего героя, обнаружившего в себе равнодушие. После осознания собственного безразличия, ставшего эмоциональным эквивалентом отстранённости от других, Николай Степанович и приходит к мысли об «общей идее»: «во всех мыслях, чувствах и понятиях, какие я составляю обо всём, нет чего-то общего, что связывало бы всё это в одно целое. Каждое чувство и каждая мысль живут во мне особняком, и во всех моих суждениях о науке, театре, литературе, учениках и во всех картинках, которые рисует мое воображение, даже самый искусный аналитик не найдет того, что называется общей идеей, или богом живого человека. А коли нет этого, то, значит, нет и ничего». Но Чехов не объясняет, что он подразумевает под метафорической «общей идеей», «богом живого человека». Он лишь ставит вопросы, предлагая индивидуализировать любой отдельный случай. Ведь спасительных абсолютных и подходящих всем ответов на глобальный вопрос человеческого существования нет и не может быть.

И здесь, на мой взгляд, есть один тонкий нюанс, связанный с возможными различными толкованиями слова "общая", способными внести путаницу. Из приведенной цитаты следует, что идея названа общей не в том смысле, что она общая для разных людей, а в том, что она общая для всех разрозненных кусков раздробленного сознания конкретной личности, для всех её мыслей, чувств, понятий и суждений. И эта личная «общая идея» (как осознанное объединяющее начало) необходима для соединения всевозможных аспектов и частей собственного Я в единое и гармоничное целое, что позволит человеку быть в ладу с самим собой. Ведь целостность (как необходимое условие для счастья) достигается через осуществление своей индивидуальности, а не через сведение себя к какому-то абстрактному всеобщему понятию. Лишь реализовав свою индивидуальность, мы можем превзойти её и перейти к переживанию универсальности и единению с миром. Личная жизненная философия – отличительный признак зрелой, развитой личности, мировоззрение которой не принимается в готовом виде, а складывается за счёт собственного мыслительного процесса. Ведь убеждения, к которым человек пришёл сам, всегда твёрже тех, которые ему навязаны. И ошибочно считать, что кто-то другой может определить за нас смысл нашей жизни. Поэтому профессор на вопрос Кати, что ей делать и как жить дальше, честно отвечает: «По совести, Катя: не знаю». Мы не можем спасти кого-то, сделав за него выбор. Каждый должен сам найти для себя цель своей жизни и способы её достижения. Никто не знает настоящей правды, но стремление к ней присуще человеку. В этом был уверен Чехов. В более позднем рассказе «Дом с мезонином» он напишет: «Призвание всякого человека в духовной деятельности – в постоянном искании правды и смысла жизни».

По Чехову, искомая «общая идея» не является единственно возможной и единой для всех. Ведь каждому необходимо самому отыскать свой смысл, свою личную «общую идею», чтобы восстановить утраченную внутреннюю целостность, а также преодолеть отчуждённость и одиночество. И плодотворно трудиться в таком поиске обязана собственная душа. Счастье же (по Фромму), представляющее собой доказательство успеха в искусстве жить, - «показатель того, что человек нашёл ответ на вопрос человеческого существования в продуктивной реализации своих возможностей, одновременном единстве с миром и сохранении целостности своего Я» (Эрих Фромм "Человек для себя").

Живая жизнь с её разнообразными и непредсказуемыми событиями всегда сложнее готовых мировоззренческих схем. Да и, пожалуй, не существует таких идей и мнений, которые когда-нибудь не были бы опровергнуты и обесценены ироничной усмешкой судьбы. А выбором персонажа с громким именем Чехов придал всеобщее значение поиску героем потерянного смысла жизни, поставив этот поиск в общий ряд духовных исканий человечества.

«Жизнь человека не может "быть прожита" путём повторения паттерна, общего для всех представителей его вида: он должен жить сам. Человек – единственное животное, способное испытывать скуку и неудовлетворённость, чувствовать себя изгнанным из рая. Человек – единственное животное, для которого собственное существование представляет проблему, которую он должен разрешать и от которой не может избавиться…
Утратив рай, единство с природой, человек стал вечным странником (Одиссеем, Эдипом, Авраамом, Фаустом); он должен идти вперёд в непрекращающихся попытках сделать неизвестное известным, находить ответы, позволяющие заполнить пробелы в его знании. Он должен давать себе отчёт в своём существовании, в его смысле» (Эрих Фромм "Человек для себя").