1 Простой человек против великой русской фальшивки

Книга Павла Басинского носит слишком громкое название для предмета, который на деле вместился на сто страничек приложения. Так называемая "вражда" Льва Толстого и Иоанна Кроншадского представляет собой комментарий писателя на официальное заявление Синода о невозможности признавать известного и популярного русского писателя членом Церкви, а затем комментарий кронштадского батюшки на ответ Толстого, в котором сам же автор и признает, что и не хочет быть членом Церкви. Было бы это в наше время, это выглядело бы простым срачем в комментах под новостью об официальном заявлении. Конец.

О чем же тогда оставшиеся пятьсот страниц? В них Павел Басинский пытается дать некий обзор жизни и мировоззрения личности Иоанна Кронштадсткого и разноголосицы мнений еще пытающегося что-то из себя представлять Льва Толстого, рассеянного деструктивными неврозами. Интересней, конечно, было узнать о Кронштадском, потому что о Толстом известно очень много, благодаря его незатыкаемости. Вводная глава увлекала, следующая - о языческом культе матери Льва Толстого даже обозначила прекрасное начало для ознакомления с дальнейшими умственными и религиозными извращениями писателя, терпящего припадки страха и беспомощности, а в дальнейшем скидывающего любую ответственность со своих плеч, лишь бы привлечь внимание к своей скромной напоказ персоне. История Толстого могла бы стать интересной психологической прозой, как и его попытка пересказать Евангелие об Иисусе Христе - сумасшедшем мальчике, посчитавшем, что его отец - некий бог, потому что неизвестен, которая сама могла бы стать довольно любопытным романом, сравниваемым с "Мастером и Маргаритой". Но, кроме вводных главы, писем в приложении и фотографий Иоанна Кронштадского в шикарнейших одеяниях, найти в книге нечего.

О Толстом в книге конечно же будет сказано чуть больше, но для его читателей все равно маловато. Ознакомившись с "Войной и миром" в школе, я перечитала этот опус в более сознательном возрасте, интересуясь как раз идейными вопросами и проблематикой, заложенной в образы героев. Уже тогда все эти воззрения и метания, которым так хотелось верить из любви к простодушным или, наоборот, рациональным героям, столкнулись с реальностью, в которой проигранные в фантазиях писателя утопические ситуации проигрывались не в склонном к добру народном духе, а со всей вакханалией порочности, всегда считающейся нормой. Все ухудшилось после ознакомления с поздним творчеством и, в особенности, публицистикой Толстого: граф постоянно ходил вокруг и около, толкая пафосные фразы о том, как он осознает истину, и это "учение" есть единственная правда... но никакого содержания в эти слова не вкладывал и только метался вокруг вопросов собеседников и старался увильнуть от того, чтобы благовествовать Истину. Потому что не было у него Истины, а было множество сомнений в своих собственных мыслях и зависти тому, что не дано было понять. Толстой смотрел на вещи животными глазами - другого зрения не образовалось. Когда знакомишься с его художественными произведениями в контексте литературного процесса и журналистики, его творчество кажется действительно разумным и естественным. В идеях. Но сам факт того, что Толстой начинает вилять, теряется в формулировании своих мыслей, откровенно врет, деля ставку только на свое слово, раздражает. После этого Толстой окончательно пал в моих глазах.

Басинский сообщит, что пал он и в глазах всех своих современных читателей, вне зависимости, принадлежали ли они к церковной среде или нет. Тусовка писателей в их числе. В общем-то, если прочесть не только произведения Толстого, но и письма к нему, то полная картина сложилась бы и без Басинского, труд которого отличается бесполезностью для тех, кому не лень читать первоисточники. А ему, как и Толстому, было лень. Да, он дает обстоятельную библиографию. В ней множество книг о Толстом и Кронштадском. Но вот кое-что Басинский упустил. Упустил так, что читать его "труд" бесполезно. Во-первых, автор совершенно не понимает сущность православия и в своем повествовании в этих случаях старается цитировать других авторов. Но (и это во-вторых) Басинский никак не может сдержать себя в оценке описываемого. Мало того, что он часто вставляет "это многое значит" туда, где значимость четко видна и выше плинтуса не возвысится никогда, хоть ты докинь туда тайных смыслов, так еще и выделяет курсивом то, что в контексте обсуждаемого предмета бессмысленно вовсе. Например, мне не ясно, зачем было выделено "по чину Мелхиседекову" в теме, где фишка первосвященства Христа не требуется, потому что Он для графа не Бог и уж точно не царь и не священник. Когда пишешь об отношении Толстого и Церкви, во второй стороне вопроса тоже нужно разбираться, а не ограничиться сборниками проповедей Кронштадского и множеством биографических материалов. Просто смешно видеть, как автор пытается прямо в тексте разобраться в том, что Иоанн Кронштадский под членами Церкви явно не подразумевал членов определенного социума, а члены тела Христова, а в другом месте прилагает усилия, чтобы сформулировать, что тело человека есть храм Святого Духа, но так и не справляется с поставленной задачей.

Кстати, забавно, что ситуация с православием в стране, где оно заявлено в качестве государственной идеологии, совсем не отличается от положения православия в Советском Союзе и в России сегодня: размышляющие люди склонны верить в бога в душе, не признавать Церкви и в целом признавать религию как некий традиционный моральный кодекс, из которого вытекает современная светская этика, чуть менее образованные и суеверные готовы поклоняться всему, чему угодно, ради разрешения мирских неурядиц, а по-настоящему образованных, как всегда, днем с огнем не сыщешь. И феномен Иоанна Кронштадского, как и феномен Льва Толстого был связан только с этим - отсутствием образованных людей во все времена. За Толстым пошли философы, разбирающиеся в духе времени. Толстой и сам был жертвой хайпа: писал в основном о наболевшем, благо что умел поначалу хорошо писать, но со своей колокольни, построенной на модных идейных течениях. Равенство, мир во всем мире, хождение в народ... Зачатки социализма и явный анархизм демократических идей... Волна всех этих веяний жива после Французских революций, тем более когда в Российской империи свободно говорят по-французски. За Кронштадским же пошли суеверные, которым нужен был не свой приходской батюшка, а точно святой. Именно в этом одном два этих человека сходились: их последователи не принимали не Церковь, но не доверяли несвятому священству. Влияние французской католической культуры, в которой священство только "святое", а Церковь утыкается в своей иерархии в Папу, не дало иного выхода, кроме того, чтобы интеллигенты приравняли эти принципы с православными, Церковь назвали институтом и пришли к состоянию, когда в какой-то момент в истории появились протестанты. Снова в Рашку с новой европейской политэкономией приходит дух реформации. И в это время в Кронштадте появляется святой священник.

К слову, Басинский в своей книге предлагает другое видение. Здесь не будет обстоятельно эккурса в историю, а описание упоминаемых исторических личностей сводится к датам их рождения, датам обретения сознательности, датам вступления в должность... От отсутствия реального материала Басинский пишет школьное сочинение, в котором тупо сравнивает Толстого и Кронштадского во всем и вся: как они росли и задавались одними и теми же (как будто) вопросами, хотя видно, что Толстой страшнее обезьяны по сравнению с обычным православным человеком, которым, собственно, и был батюшка Иоанн. Вместо Толстого можно было подставить любого писателя того времени, затрагивающего проблемы священства и отношений государства и Церкви, а вместо Кронштадского - любого батюшку, каждую службу совершающего таинства. Объединил их только создаваемый толпой хайп из-за кризисного состояния веры.

Получившим секулярное знание сложно понять, что чудеса делает вовсе не священник и не святой человек, но Дух Святой, действующий через него. Но и суеверные, и мыслящие люди того времени (да и нынешнего) верят именно в колдовство. Первые признают его, а вторые - отрицают. Сила Кронштадского только в том и состояла, что он доверился Богу, а люди проникались этим отношением. Единственный важный эффект, который святые оказывают на людей - это возможность поверить через этого человека в действенность Святого Духа, раз не получается довериться своему местному порочному батюшке. Неверные видят только внешнюю сторону: исцеление болезни, которую не связывают с пороками души, или материальную помощь, которая вообще-то не о доброте и социальном равенстве должна заявлять, а беспредельном доверии помогающего Богу. Конечная цель - не равенство людей в достатке, мышлении, здоровье, мире с другими, как это видел обезьянообразный Толстой и его безобразные коллеги по отрицанию Церкви. Конечная цель - спасение через примирение с Богом. К Кронштадскому приходили и те, и другие. А спасение получили явно только те, кто приходил не за житейским благополучием, а за жизнью с Христом. Басинский говорит, что ему обидно, как и жене Толстого, за неприятие Церковью отторгнувшегося от Нее мусора. Но, тут нужно признать, что мусора, и кроме семейки Толстого, достаточно. С тем же успехом можно обижаться и за всех, кто был добряком с богом в душе или щедрым атеистом, исполняющим заповеди, можно обижаться из-за того, как многие великие в этом мире люди, именами которых называются важные вещи для государств, их науки и культуры, обратились в прах и обречены на вечные муки после воскрешения. Да и черт с ними (буквально). Признанный людьми гений бесполезен, если его не признает Бог.

Так что книга - пустышка. Да, это был хороший повод еще раз взглянуть на Толстого и его попытки религиозности через обновившийся взгляд на вещи, но, чем больше разбираешься в жизни Церкви, тем более жалкой видится в Ее тени "громада" толстовского гения. Скажу честно, меня и Кронштадский не впечатлил, хоть и ясно, что человек реально стяжал святость. Книга Басинского показала его очень увлеченным своим долгом фанатиком, и только письмо Хилкова одной коротенькой сценкой раскрыло отца Иоанна более-менее по-человечески, а не подобной Льву Толстому фальшивкой. Тут дело хуже, чем с Википедией - для понимания вопроса лучше бы обращаться к первоисточникам по ссылкам, а в этой книге и содержание, и ссылки ничтожны.