5 Как нам обустроить

Смотри,
Это твой шанс узнать, как выглядит изнутри
То, на что ты так долго глядел снаружи;
Запоминай же подробности, восклицая: «Vive la Patrie!»

«Развивая Платона» Бродский

Это началось с книги Роберта Пирсига «Дзен или Искусство ухода за мотоциклом», читая которую, остро ощутила нехватку базовых знаний в классической философии. Нет, понимаю, что книга рассчитана на широкий круг читателей и всякому, взявшемуся за нее, нет нужды одолевать платонова «Федра», что-нибудь и без него поймешь Но я не люблю довольствоваться «чем-нибудь», мне нужно все. Нет, не взяла «Федра», предпочла отложить до чтения «Философской трилогии» Джо Уолтон, которую собиралась вскоре начать. Речь в этом трикнижии идет о построении Государства, описанного Платоном как идеального, и, не смущаясь англоязычием, я собиралась почерпнуть недостающие знания из контекста «The Just City». Не вышло, но об этом уже говорила в отзыве на книгу, а впереди еще два романа о тех же героях в тех же обстоятельствах и упускать львиную долю смысла нерационально. Потому я взялась за «Государство».

Нет, это оказалось вовсе не таким страшным, каким представлялось. Вообще не страшным, говорю, потому что имею опыт чтения философской литературы: Кант, Кьеркегор, Зиновьев, Мамардашвили, Лосев трудны для восприятия, порой чудовищно сложны. Платон прост немыслимой, совершенной прозрачностью. Кажется, его вполне мог бы понимать и подросток. Структура диалога многократно повторяет и проговаривает вещи, которые нужно донести до слушателя, дает возможность и дополнительное время на осознание вещей, которые в сплошном монологическом тексте нивелируются вниманием или вовсе теряются восприятием. Наставником, учителем везде выступает Сократ, в первой книге его оппонентом выступает Фрасимах, пытающийся оспаривать тезисы, выдвигаемые Сократом, в остальных девяти (а «Государство» десятикнижие), в собеседниках остается лишь Главкон, реплики которого представляют вариации на тему: «истину глаголешь».

Мы снова и снова будем возвращаться к вопросам, более всего занимающим Платона и Сократа, который говорит его устами: справедливость и несправедливость и что есть благо. Первая книга почти целиком посвящена всестороннему разбору понятия справедливости. Довольно много времени и сил уделяется моделированию разных типов ситуаций, связанных с внешней проекцией справедливого (благородного, порядочного, нравственного) поведения и восприятия его социумом. Быть и слыть; как часто справедливое поведение не приносит выгод и благ, которыми полной мерой пользуются люди несправедливые. Не лучше ли пренебречь долей общественной приязни, положенной человеку справедливому, ради многих низменных радостей, которым несправедливый получает без ограничения? Четыре типа общественного отношения: быть справедливым и казаться таким; быть несправедливым и казаться им; быть справедливым, слывя несправедливым и быть несправедливым, в глазах окружающих будучи святым. Последний признан наиболее удобным, предпоследний самым горьким.

Во второй книге Сократ иллюстрирует понятие справедливости, начиная выстраивать умозрительную модель идеального государства, основанного на принципах справедливого управления.. Он обосновывает необходимость разделения труда, мотивируя это тем, что профессионал справится с обязанностями лучше дилетанта и работа человека, досконально знающего алгоритм, обладающего необходимыми инструментами, берет меньше времени, точнее, более качественная. Общество делится на четыре категории: золото (управители и стражи, оберегающие порядок города, а сам город от врагов); серебро (творцы, деятели искусств); медь (торговцы), железо (ремесленники). Здесь впервые вводится понятие цензуры: целесообразно воспитывать подрастающее поколение на мифах и трагедиях, но не все они равно подходят для этой деликатной цели. Те, в которых боги и герои демонстрируют поведение, идущее вразрез с понятием справедливости, лучше бы исключить. Комедии крепко достается от великого человека. И некоторым музыкальным инструментам, которые он находит недостаточно благозвучными.

Третья книга посвящена преимущественно разговору о воспитании подрастающего поколения, при котором равное внимание должно уделяться телесному (гимнасическое) и духовному (мусическое) развитию. Тема цензуры, начатая во второй книге, подробно и с удовольствием развивается здесь, а воинам-отцам предлагается брать с собой на поля сражений детей, дабы они сызмальства могли осваивать науку побеждать (как волчата, привыкающие к виду и запаху крови добычи, на которую охотятся взрослые волки).

Четвертая книга говорит об устранении богатства и бедности в идеальном государстве, в качестве антикоррупционной меры предлагается отказ от денег. На данном этапе возникает также тема селекции: потомство золотых граждан, не проявляющее качеств родителей, следует воспитывать и готовить в дальнейшем к тем занятиям, к каким эти дети проявят больше склонности. С другой стороны, железо, медь и серебро получают таким образом возможность занять место среди золотых правителей и стражей. Тут мне не совсем ясно. Согласно Платону, в идеальном Городе дети должны воспитываться не в семьях, а общественно, так, чтобы даже матери не знали, какой из младенцев рожден ими. Запишу это на счет собственной непонятливости.

Пятая книга – самый спорный и самый скользкий из вопросов – совместная собственность не только на средства производства, но также и на жен с детьми. О детях я уже немного сказала, что до жен, то тут, да простит меня великий философ, явное предпочтение, отдаваемое им прекрасным юношам (чьи стати описываются со знанием дела) сильно обесценивает в моих глазах ценность идей, при которых отсутствие привязанности между мужчиной и женщиной признается нормой. Пренебрежительное в целом отношение к женщине, не раз высказанное в прежних главах, здесь неожиданным и довольно приятным для нашей сестры образом перерастает в признание способности большинства из нас трудиться наравне с мужчинами, а некоторых даже и воевать. Пятая книга затрагивает также вопрос, подробно рассмотренный в первой, а именно, почему править должны философы и это, как по мне, потрясающе хорошо. Надобно делать правителями справедливых мужей, которые сами не стремятся к власти и заставить их принять на себя ее тяготы может лишь осознание, что в противном случае правление возьмут на себя люди недостойные, а нет худшего несчастье, чем быть под властью несправедливого правителя, осознавая, что ты сам способствовал его возвышению.

Шестая книга подробно разбирает качества и свойства, присущие философам. Учит отличать подлинных от мнимых, устремившихся на стезю философии, чтобы оправдать нежелание заниматься общественно-полезным трудом и дискредитирующих философию.

Седьмая книга – миф о Пещере, центральная мифологема Платона, иллюстрирующая крайнюю сложность, практически невозможное познание мира с опорой лишь на чувственные сигналы. Мы видим не реальный мир, а его искаженную проекцию, привыкнув обозначать вещи и явления с опорой на нее. И лишь философ, развивший в себе неустанными упражнениями привычку к осмысленно явлений и событий проникновением в их суть – только философ может видеть мир таким, каков он есть.

Восьмая книга представляет немалый интерес для интересующихся прикладной политологией, она посвящена разбору типов государственного устройства, помимо идеального государства, а также преобладающему в каждом из них человеческому типу. Тимакратия, олигархия, демократия и тирания. Это движение по нисходящей от наиболее приемлемого к абсолютно неприемлемому с последовательным отслеживанием путей деградации общества.

Девятая книга – это такой сопоставительный анализ состояний индивидуума и того. Как он склонен их оценивать с точки зрения человека, находящегося в нейтральной позиции, на нижней границе довольства и достатка и на верхней ее планке. Что для человека, пребывающего в несчастье, предел мечтаний – вернуться к норме, то для имеющего норму в привычном пользовании почти несчастье и, уж точно, скука, тоска. Повод роптать на судьбу. И снова в выигрыше остается человек. обладающий философским складом ума, умеющий оценить свое положение с разных точек зрения. Такой уже при жизни обитает на Островах Блаженных и нелегко было бы его привлечь к управлению государством, где он мог принести наибольшую пользу. Но если в тимакратическом, олигархическом, демократическом или тираническом государстве надобно оставить такого человека в покое, ибо он сам достиг состояния просветления, то в идеальном Государстве долг граждан напомнить философу, что благостью он обязан справедливому устройству общества, а следовательно должен отдать долг добросовестной службой на его благо.

Десятая книга – это платонова космогония. Мироустройство, описанное человеком, который десять дней пролежал убитым и непогребенным, а будучи возложенным на погребальный костер, очнулся и подробно рассказал о загробном мире всякие чудесатые чудеса. Довольно поэтичные, но не вызывающие лично у меня отклика, потому все эти дыры в земле, равно как золотые лестницы в небеса, все сверкающие колеса и веретено Ананке, посредством которого парки ткут судьбу, предпочту обойти молчанием. Это великая книга, я лишена самонадеянной иллюзий, что когда-нибудь сумею прочесть ее в оригинале, но переложение прекрасно и очищает ум от шелухи наносной сиюминутности.