5 Закон дубины и клыка.

Книга о храбрости и смелости, отваге суровых людей, с упорством преодолевающих все трудности и лишения, которые выпадают на пути. Книга о романтике Севера, красоте природы, о том что действительно дорого каждому из нас, но, к сожалению, забыто или вовсе неизвестно!!!
Жизнь в тяжёлых условиях сложна не только для людей, но и для животных! Хотя нет, на долю четвероногих переподает гораздо больше невзгод, у них-то вообще нет права но голос, главное выжить:

Его морда и тело были сплошь изгрызены другими собаками, и он с неведомым ему раньше ожесточением вступал с ними в драку. Скит и Ниг были слишком добродушными собаками, чтобы вступать с ними в пререкания, к тому же они принадлежали Джону Торнтону; но если подворачивалась чужая собака, будь она какой угодно породы и силы, она тотчас же должна была признать превосходство Бэка или же вступить с ним в борьбу не на жизнь, а на смерть. И Бэк был беспощаден. Он отлично усвоил законы дубины и клыка, не признавал соперников и не отступал в борьбе, хотя бы она угрожала ему смертью. Он многое узнал от Шпица и от драчливых полицейских и почтовых собак и теперь понимал, что середины нет. Или он должен победить, или другой должен сделать его своим рабом; оказывать сострадание значило признавать себя слабым. Сострадания не существовало в первобытной жизни. Его принимали за трусость, и оно влекло за собою смерть. Убивай -- иначе будешь убит сам; ешь -- иначе тебя съедят другие, -- вот первобытные законы существования. И Бэк повиновался тому, что заговорило в нем из глубины давно прошедших времен.

"Зов предков"
*Шпиц - это не милая маленькая собачка, а сокращение от Шпицберген, не назовёшь это животное дружелюбным.
-

Безмолвие мрака милосердно, оно как бы защищает человека,
согревая его неуловимым сочувствием, а прозрачно-чистое и холодное Белое
Безмолвие, раскинувшееся под стальным небом, безжалостно.

"Белое безмолвие"

-

Но человек не двинулся с места, осмелев от страха; он тоже зарычал, свирепо, как дикий зверь, выражая этим страх, который неразрывно связан с жизнью и тесно сплетается с ее самыми глубокими корнями.

Он уже не помнил, когда
останавливался на ночь и когда снова пускался в путь. Шел, не разбирая
времени, и ночью и днем, отдыхал там, где падал, и тащился вперед, когда
угасавшая в нем жизнь вспыхивала и разгоралась ярче. Он больше не боролся,
как борются люди. Это сама жизнь в нем не хотела гибнуть и гнала его
вперед. Он не страдал больше. Нервы его притупились, словно оцепенели, в
мозгу теснились странные видения, радужные сны.

"Любовь к жизни"