3.5

После первого знакомства с творчеством Джона Бёрджера - более года назад меня поразил "Блокнот Бенто" - я сразу выдала этому автору карт-бланш. При этом я сомневаюсь, что когда-либо буду перечитывать «Дж.», хотя роман мне понравился. Более того, я определённо не могу посоветовать прочитать «Дж.» кому-либо из моего близкого окружения, да и вообще хоть кому-то – слишком своеобразная вещь. Не сомневаюсь я только в одном - Джон Бёрджер действует на меня гипнотически. В его текстах я сталкиваюсь с каким-то словесным волшебством, которое не могу объяснить, и это редкое читательское счастье.

Структура романа «Дж.» строится вокруг образа Дона Жуана (Дона Джованни в итальянском варианте). Образ многоликий, с множеством трактовок. Меня во время чтения не покидала схожесть образа Дж. с героем пазолиниевской «Теоремы». Проверила годы создания обоих произведений, оказалось, что они ровесники. «Теорема» вышла в 1968 году, а роман Бёрджера создавался с 1965 по 1971 годы. Ещё стоит отметить, что оба автора придерживались левых взглядов, а тут рядом события мая 1968 и сексуальная революция где-то около. В общем, дух явно веял, где хотел.

Оба героя - и у Пазолини, и у Бёрджера – трикстеры, оба проводят некую инициацию тех, с кем взаимодействуют, открывают их подлинную суть. У Бёрджера герой даже выходит за пределы межличностного контакта, он инициирует целые социальные группы, под его невольным руководством "низы" устраивают погромы в богатом квартале (опять же, привет левым взглядам автора). Богатые влиятельные мужчины вынужденны делить с Дж. своих жён, осознавая, что их броня - власть и деньги - беспомощны перед лицом Эроса. А для женщин, которые переносили внутренние смыслы во вне и приобретали значимость прямо пропорциональную силе производимого на других впечатления, связь с Дж. притягательна соблазном познать себя подлинную.

Незнакомец, который, воспылав страстью, убеждает, что он желает только тебя во всей твоей самобытности, приносит весть от тебя возможной к тебе самой. Нетерпение, с которым жаждут получить эту весть, сравнимо по силе с желанием жить. Желание познать себя сильнее простого любопытства. Но вестник должен быть незнакомцем, потому что чем лучше ты сама его знаешь и, соответственно, чем лучше он тебя знает, тем меньше он сможет раскрыть тебе твою неведомую, но возможную сущность. Он должен быть незнакомцем, однако должен быть и загадочным образом близок с тобой, иначе вместо того, чтобы раскрыть твою неведомую сущность, он просто представляет всех тех, кто непознаваем для тебя и для кого ты непознаваема. Близкий – и чужой. Из этого противоречия, из этой мечты рождается великий чувственный бог, которого каждая женщина в своем воображении либо питает, либо морит голодом.

Возвращаясь к сравнению двух воплощений образа рокового соблазнителя, отмечу, что для меня герой Бёрджера оказался сложнее и интереснее. Герой Пазолини лишен всякой психологии. Он – посторонний. Как сущность из другого символического мира, он не добр и не зол, он равнодушен, он пребывает в точке ноль. Вообще, Пазолини в «Теореме» высказывается, на мой взгляд, чересчур наивно, слишком очевидно он разделяет хороших и плохих, этим мне "Теорема" и не интересна. А у Бёрджера все тоньше и глубже. Его горой хотя и выполняет инициацию, но делает это опосредованно. Он не принадлежит абсолютному миру, он больше человек, чем трикстер, поэтому, наверное, не обладает полным именем, а лишь начальной буквой. Он также не ведает, потерян и ищет, и, скорее, несчастен на своем пути. Секс для него не власть и самоутверждение, а невидимая связь с древней космогонией.

Влагалище времени покрыто влагой вечности. Время изнуряет себя и извергает поколения.

Так что, тем, кто хочет почитать хороший эротический роман, «Дж.» явно не подойдёт.

Да, на мой взгляд, это совсем не эротический роман, не роман идей, не социальный роман и не философский, хотя все эти составляющие в нём, разумеется, есть. Подозреваю, что четкой концепции не было даже у самого автора, и не было намеренно. "Дж." - это некий текстовый поток.

В романе упоминается высказывание Поля Сезанна:

Проходит минута в жизни мира. Изобразите ее как есть.

Бёрджер всегда был тесно связан с изобразительным искусством, он прежде всего мастер искусства видеть, философию которого будет развивать в своих поздних работах. Он стремится только изобразить и предоставить изображение самому себе. Оно уже содержит в себе все смыслы - видимые и скрытые. Читай и смотри, всё, что увидишь, и будет твоим. Подтверждение этой мысли я нахожу в отзывах на «Дж.» (на данный момент их шесть), все мы читали разные тексты.