5 Растаял в далеком тумане Рыбачий

Мир стал заманчивей и шире,
И вдруг — суда уплыли прочь.
Нам было видно: все четыре
Зарылись в океан и в ночь.

А.Блок, "Ты помнишь? В нашей бухте сонной", 1911-1914

После первых повестей я понял, что надо прерваться и посмотреть «Малахов курган». Ибо в каждой из этих повестей фильм этот (Хейфец, Зархи, 1944 год, Тбилисская киностудия под руководством старшего Чиаурели) упоминается, да не просто упоминается, а автор прямым текстом говорит, что оказал он решающее влияние, формирующее даже на мировосприятие юного В.В. Конецкого. И я посмотрел. Все как надо – и Крючков, целующий леер гибнущего эсминца, и матросы, бросающиеся с гранатами под немецкие самоходки. И трогает это все также, пусть это и просто и несколько рублено снято. «Только вперед, смерти нет!».

Война в целом и блокада никуда не ушла из души автора, остались они в закоулках, всплывая то упоминанием просматриваемой в рейсе одной из первых серий «Освобождения», то в понятной, пожалуй, только фрикам вроде меня ссылке на Катукова и его танкистов. Когда-то и я знал когда и почему Бурда продвинулся по службе, да и сейчас не могу забыть, что это за люди - гвардейцы-катуковцы, что «на острие главного удара» (зачитывался я когда-то книгами про 1-ю Гвардейскую танковую армию).

Поэтому, когда вы смеетесь над флотскими байками, комарами, падениями в Кильский канал, приключениями макаки, когда вам смешно, не стоит забывать, пожалуй, что это все надстройка над тяжелым жизненным базисом, который когда-то так придавил и Конецкого, и все его поколение, что без юмора и существовать стало трудно.

Но оставим психоанализ. Сборник у «Азбуки» вышел каким-то ужасно разношерстным – от ранней романтической повести (тронувшей меня, пожалуй, больше всех своей свежестью и наивностью) о проводе судом СМП рыбакам Камчатки до мутноватых, дышащих социальной энтропией рассказов предперестроечного времени. С одной стороны, вроде бы и хорошо, можно оценить и широту охвата, и смену писательского настроения, с другой как-то постоянно сбиваешься с ритма. То социальный оптимизм, то запойный алкоголизм.

"Завтрашние заботы" вполне отчетливо напомнили "Океанский патруль" Пикуля. Такая же смесь романтичности, юности и увлекательности. Наверное, это закономерно, ибо Конецкий с Пикулем примерно в одно время попали на флот. А еще стиль Конецкого напомнил почему-то слог Кольцова, как в "Испанском дневнике", такой же человечный и проницательный.

«Вчерашние заботы» финишировали в моем личном рейтинге лишь с легким отставанием от «Завтрашних забот». Рискну предположить, что вот такой Конецкий и есть классический – умный, внимательный, проницательный и слегка перченый. Не устаю повторять, что умение писателя оживлять людей и есть главный талант, сюжет дело вторичное. Вот и здесь весь этот гоголевский паноптикум сосуществует, работает, движется в пространстве, веселит читателя, да смех-то часто если не сквозь слезы, так с печальной ухмылкой.

Странное чувство сопричастности ощущаешь, когда автор поругивает финских судостроителей (на одного из которых волей случая я работаю). Да и названия арктические не совсем пустой звук, сопровождал я пару сделок в тех краях, странно как-то тесен мир. Любопытно (занудному мне) как интегрирован был СССР в мировую морскую систему – суда наших пароходств работают, выполняя поставки из Европы в США, возят иностранных туристов в Марокко из Англии, чартеры и суда иностранного производства. День вчерашний регулярно оказывается ярче стереотипа о себе.

Смеялся ли я? Смеялся, конечно. Даже в самолете при посадке смеялся, хоть и изрядно трясло, держался судорожно одной рукой за поручень, а в другой удерживал книгу, скользя по приключениям Фомы Фомича в институте красоты. Но почему-то все же показалось мне, что юмор в книгах Конецкого для баланса, для скрашивания одиночества героя, проскальзывающего между коллективами и отдельными людьми.

Много в книге Ленинграда-Питера. Самокритичный такой, невыспренний патриотизм, постоянно напоминающий о себе. То местом действия, то упоминанием, то причиной привода в милицию, то пунктом доставки или отправки. То съездом писателей, то фантасмагоричными похоронами макаки. Всемирный город, чего уж там.

Не побоясь банальности, скажу, что задел меня за живое Конецкий, ох как задел. Славный малый.

P.S. И "Полосатый рейс" пересмотрел :)