5 Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей. Карл Маркс

Именно эта цитата из «Манифеста коммунистической партии» крутилась у меня в голове пока я читала эту книгу. Ибо произведение это дерзкое, резкое, крутое, как отвесный склон. Я бы, наверно, сказала так: либо книга вам понравится, либо категорически нет, середины тут не будет.

Вставай, проклятьем заклеймённый
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой вести готов!

Итак, в этот раз в очередном своём романе из саги о Руггон-МаккарахЭмиль Золя пишет о забастовке рабочих в шахтёрском посёлке на Севере Франции, поднятой под руководством главного героя Этьена Лантье, сына прачки Жервезы, героини другой книги Золя - «Западня». И современники автора, и некоторые люди современного мира считают «Жерминаль» чересчур радикальным, агрессивно-революционным и тому подобное. Я и не могу не согласиться с этим, однако для меня такая тема скорее идёт в плюс: я вообще люблю остросоциальные романы. Несомненно, читателя может и должна встревожить (и, возможно, оттолкнуть) тема бедствий и нищеты шахтёров, которых некоторые читатели обвиняют в излишней злобе, непоследовательности и непродуманности. Я не согласна с таким тезисом в корне: Золя не «сгущал краски, описывая быт шахтёров», он лишь писал о действительности, о существовании которой многие не знали, а скорее просто не хотели знать. В нищете, необразованности, агрессивности, пьянстве и разврате шахтеров Франции нет ничего уникального: точно такое же положение имели рабочие почти всех стран Европы того времени (за исключении, возможно, Великобритании, где эта тема была кое-как сглажена), и этот факт не должен нивелироваться или замалчиваться. Да и гнусные черты рабочих вызваны не их натурой, какой бы она не была, а просто нечеловеческими условиями существования. Обратимся к роману: рабочие постоянно живут впроголодь, денег, заработанных тяжким и опасным для жизни трудом постоянно не хватает, так как детей много, и все они хотят есть как-никак, десятилетний Жанлен работает на шахте в забое; девятилетняя Альзира служит мамой-нянькой для всех остальных детей в семье, посещая школу через раз: на ней лежит почти половина семейного хозяйства! Вот уж воистину: им было нечего терять, кроме своих цепей! Семейство Маэ, которое автор рисует нам наиболее четко с целью изобразить типовую семью шахтеров многих поколений, просто не может иметь других способов к существованию, кроме как работая на опаснейшей шахте. И эти происходит не потому, что они не хотели учиться/ были ленивы/ беспробудно пили, а лишь из-за того, что они там родились, в шахте трудились и умирали их прадеды, деды и отцы, а теперь настал их черёд. Судьба, от которой им некуда деться.

Никто не даст нам избавленья
Ни царь, ни бог и ни герой!
Добьёмся мы освобождения
Своею собственной рукой!

Нельзя не обратить внимание на то, что условно все персонажи романа делятся на рабочих и им сочувствующих и на буржуазию и сочувствующих им. О классе собственников тоже можно много что написать, видно, что автор пытался изобразить их людьми, у которых тоже существуют собственные проблемы, и злы и жестоки они с рабочими тоже не оттого, что они дурны, а оттого, что многие просто не понимают их, боятся, не хотят знать пролетарских проблем. Например, досточтимое семейство Грегуаров, живущее на дивиденды от акций шахтерском компании: они милые, душевные люди, трепетно относятся к своего единственной и любимой дочери и даже стараются помогать рабочим, искренне веря в то, что их подачки в виде слоеной булки и башмаков могут облегчить положение вещей. Это не злая ирония с их стороны, а просто заблуждение.

Лишь мы, работники всемирной
Великой армии труда,
Владеть землёй имеем право,
Но паразиты - никогда!

Роман написан так, что своё сочувствие можно и, наверно, нужно выражать и той, и иной стороне: к примеру, директор шахтерской компании, господин Энбо тоже человек, как и полунищий забойщик Маэ: у директора тоже есть проблемы с семьей, женой, работой... Таким образом, у Золя получается создать мощный клубок противоречий - ведь с одной стороны я всем сердцем болела за рабочих, их забастовку и их ничтожные (бедняги всего лишь просили мизерной прибавки к жалованию, ибо людям просто нечем кормить детей!) требования, а с другой стороны - понимала удивление и протесты буржуазии, например, Грегуаров, которые совершенно искренне не понимают, чем насолили рабочим, ведь прямо (!) они не участвуют в травле рабочих, а лишь (!) получают проценты с их работы.
Персонажи у Золя вышли, как всегда, живыми, тут придраться не к чему. Это живые люди со своими проблемами, заботами и волнениями. Из наиболее понравившихся могу отметить:
1) Супругов Маэ. Эта пара и их отношения между собой тронули меня чуть ли не до глубины душы: эти почтенные люди, всю жизнь проработавшие и питавшиеся плодами тяжкого труда сохранили в своей семье любовь и неподдельную, хотя и незаметную на первый взгляд, нежность друг к другу.
2) Супругов Энбо. Даже скорее не супругов, а только господина Энбо. Он представляет собой вполне приличного, образованного, хорошего человека, в нем нет и капли нет пороков, которыми в сердцах награждают в своих речах рабочие буржуазию: он не зол, не жесток, не алчен. Господин Энбо хочет лишь безраздельно обладать своей супругой, дамой распутной и черствой, которая не любит мужа. Он материально обеспечен, и ему невдомек, как можно требовать хлеба, когда у тебя есть любовь, которой Энбо так не хватает.
«Жерминаль» читается и не легко, и не тяжело, а как-то стремительно, на одном дыхании. Перед взором читателя проходят события, после которых он не может чётко сказать, на чьей же именно он стороне. Вот мы видим чудовищно тяжёлый труд шахтеров, потом их животное, поголовное совокупление в виде отдыха, их нищету, плач детей, перебитые и изломанные на всю жизнь в результате аварии на шахте ноги мальчика 9-и лет... А вот и неприглядная сторона: убийство и тошнотворное глумление над трупом торговца Мегра, погромы шахт, нападение на беззащитную дочку Грегуаров, словом, все сложно...
Кстати, название романа - это не имя одного из главных героев, как вы могли подумать. Жерминаль - это весенний месяц революционного (!) французского календаря, т.е. название книги, как любит это делать господин Золя, глубоко символично.
Наверно, это один из лучших романов этой серии о Руггон-Маккарах, «Жерминаль» представляет собой очень резкую и острую книгу, в ней как нигде более присутствует натурализ (и порой, крайне неприятный натурализм), свойственный Золя. Но тем не менее с каждой книгой этого автора, прочитанной мною, я все больше увлекаюсь его творчеством. Вероятно, не всем подойдёт «Жерминаль», многих он покажется преувеличенным или скучным, однако я, прочитав его, не могу найти в нем ни того, ни другого: книга невероятно наполненная, продуманная, в нет ни одной лишней детали (от старика Бессмертного до ленточки, подаренной Катрин Шавалем), она цепляет и заставляет думать, ради чего, естественно, мы и читаем художественную и вообще любую литературу.
P.S. На протяжении всего чтения книги меня ужасно тянуло петь старые революционные песни, типа «Интернационал», «Варшавянка» и др. Уж не знаю, будет ли у вас такой «побочный эффект», но мне, например, музыка помогла лучше прочувствовать прочитанное.